Школьная библиотека

Сели в лодку, взвились в сияющую синеву

Гусев и механик завели лодку в пещеру, легли у входа и развернуликарту. В это время, сверху, со скал, скатилась Иха. Глядя на Гусева,взялась за щеки. Слезы ручьем лились у нее из влюбленных глаз. Гусев радостно засмеялся.

Лось один спустился в пропасть к Священному Порогу. Будто крыло ветранесло его по крутым лесенкам, через узкие переходы и мостики. Что будетс Аэлитой, с ним, спасутся ли они, погибнут? - он не соображал: начиналдумать и бросал. Главное, потрясающее будет то, что сейчас он снова увидит "рожденную из света звезд". Лишь заглядеться на худенькое, голубоватое лицо, - забыть себя в волнах радости, в находящих волнах радости.

Стремительно перебежав в облаках пара горбатый мост над пещерным озером, Лось, как и в прошлый раз, увидел по ту сторону низких колонн лунную перспективу гор. Он осторожно вышел на площадку, висящую над пропастью. Поблескивал тусклым золотом Священный Порог. Было знойно и тихо

Лосю хотелось с умилением, с нежностью поцеловать рыжий мох, прах, следыног на этом последнем прибежище любви.

Глубоко внизу поднимались бесплодные острия гор. В густой синевеблестели льды. Пронзительная тоска сжало сердце. Вот - пепел костра, вотпримятый мох, где Аэлита пела песню уллы. Хребтатая ящерица, зашипев,побежала по камням, и застыла, обернув головку.

Лось подошел к скале, к треугольной дверце, - приоткрыл ее и, нагнувшись, вошел в пещеру.

Освещенная с потолка светильней, спала среди белых подушечек, под белым покрывалом - Аэлита. Она лежала навзничь, закинув голый локоть заголову. Худенькое лицо ее было печальное и кроткое. Сжатые ресницывздрагивали, - должно быть, она видела сон.

Лось опустился у ее изголовья и глядел, умиленный и взволнованный, наподругу счастья и скорби. Какие бы муки он вынес сейчас, чтобы никогдане омрачилось это дивное лицо, чтобы остановить гибель прелести, юности,невинного дыхания, - она дышала, и прядка волос, лежавшая на щеке, поднималась и опускалась.

Лось подумал о тех, кто в темноте лабиринта дышит, шуршит и шипит вглубоком колодце, ожидая часа. Он застонал от страха и тоски. Аэлитавздохнула, просыпаясь. Ее глаза, на минуту еще бессмысленные, глядели наЛося. Брови удивленно поднялись. Обеими руками она оперлась о подушки исела.

- Сын неба, - сказала она нежно и тихо, - сын мой, любовь моя...

Она не прикрыла наготы, лишь краска смущения взошла ей на щеки. Ееголубоватые плечи, едва развитая грудь, узкие бедра казались Лосю рожденными из света звезд. Лось продолжал стоять на коленях у постели, молчал, потому что слишком велико было страдание - глядеть на возлюбленную. Горьковато-сладкий запах шел на него грозовой темнотой.

- Я видела тебя во сне, - сказала Аэлита, - ты нес меня на руках постеклянным лестницам, уносил все выше. Я слышала стук твоего сердца

Кровь била в него и сотрясала. Томление охватило меня. Я ждала, - когдаже ты остановишься, когда кончится томление? Я хочу узнать любовь. Язнаю только тяжесть и ужас томления... Ты разбудил меня, - она замолчала, брови поднялись выше. - Ты глядишь так странно. Ты же не чужой? Тыне враг?

Она стремительно отодвинулась в дальний край постели. Блеснули ее зубы. Лось тяжело проговорил:

- Иди ко Cне.

Она затрясла головой. Глаза ее становились дикими.

- Ты похож на страшного ча.

Он сейчас же закрыл лицо рукой, весь сотрясся, пронизанный усилиемволи, и оттого невидимое пламя охватило его, как огонь, пожирающий сухойкус невидимое пламя охватило его, как огонь, пожирающий сухой куст. Густая и мутная тяжесть отлегла, - в нем

- Что?

- Не бойся, любовь моя.

Она придвинулась и опять прошептала:

- Я боюсь Хао. Я умру.

- Нет, нет. Смерть - иное. Я бродил ночью по лабиринту, я видел ее

Но я зову тебя - любовь. Стать одной жизнью, одним круговоротом, однимпламенем. Иначе - смерть, тьма. Мы исчезнем. Но это - живой огонь,жизнь. Не бойся Хао, сойди...

Он протянул к ней руки. Аэлита мелко, мелко дрожала, ресницы ее опускались, внимательное личико осунулось. Вдруг, так же стремительно, онаподнялась на постели и дунула на светильник.

Ее пальцы запутались в снежных волосах Лося.

- Аэлита, Аэлита, - видишь - черный огонь!

За дверью пещеры раздался шум, будто жужжание множества пчел. НиЛось, ни Аэлита не слышали его. Воющий шум усиливался. И вот, из пропасти медленно поднялся военный корабль, царапая носом о скалы.

Корабль повис в уровень с площадкой. На край ее с борта упала лесенка. По ней сошли Тускуб и отряд солдат в панцырях, в бронзовых шапках.

Солдаты стали полукругом перед пещерой. Тускуб подошел к треугольнойдверце и ударил в нее золотым набалдашником трости.

Лось и Аэлита спали глубоким сном. Тускуб обернулся к солдатам и приказал, указывая тростью на пещеру:

- Возьмите их

БЕГСТВО

Военный корабль кружился некоторое время над скалами Священного Порога, затем - ушел в сторону Азоры, и где-то сел. Только тогда Иха и Гусевмогли спуститься вниз. На истоптанной площадке они увидели Лося, - онлежал у входа в пещерку, лицом в мох, в луже крови.

Гусев поднял его на руки, - Лось был без дыхания, глаза и рот - плотно сжаты, на груди, на голове - запекшаяся кровь. Аэлиты нигде не было

Иха выла, подбирая в пещерке ее вещи. Она не нашла лишь плаща с капюшоном, - должно быть Аэлиту, мертвую или живую, завернули в плащ, увезлина корабле. Иха завязала в узелочек то, что осталось от "рожденной изсвета звезд", Гусев перекинул Лося через плечо, - и они пошли обратночерез мосты над кипящим в тьме озером, по лесенкам, повисшим над туманной пропастью, - этим путем возвращался, некогда, Магацитл, неся привязанный к прялке полосатый передник девушки Аолов, - весть мира и жизни.

Наверху Гусев вывел из пещеры лодку, посадил в нее Лося, завернутогов простыню, - подтянул кушак, надвинул глубже шлем и сказал сурово:

- Живым в руки не дамся. Ну уж если доберусь до земли, - мы вернемся

- Он влез в лодку, разобрал рули. - А вы, ребята, идите домой, или ещекуда. Лихом не поминайте. - Он перегнулся через борт и за руку попрощался с механиком и Ихой. - Тебя с собой не зову, Ихошка, лечу на вернуюсмерть. Спасибо, милая, за любовь, этого мы, сыны неба, не забываем,так-то. Прощай.

Он прищурился на солнце, кивнул в остатный раз, и взвился в синеву

Долго глядели Иха и мальчик в серой шубке на улетавшего сына неба. Онине заметили, что с юга, из-за лунных скал, поднялась, перерезая емупуть, крылатая точка. Когда он утонул в потоках солнца, Иха ударилась омшистые камни в таком отчаянии, что мальчик испугался, - уж не покинулали так же и она печальную Туму.

- Иха, Иха, - жалобно повторял он, - хо туа мурра, туа мурра...

Гусев не сразу заметил пересекавший ему путь военный корабль. Сверяясь с картой, поглядывая на уплывающие внизу скалы Лизиазиры, держал онкурс на восток, к кактусовым полям, где был оставлен аппарат.

Позади него, в лодке, откинувшись, сидело тело Лося, покрытое бьющейпо ветру, липнущей простыней. Оно было неподвижно и казалось спящим, - внем не было уродливой бессмысленности трупа. Гусев только сейчас почувствовал, как дорог ему товарищ, ближе родного брата.

Несчастье случилось так: Гусев, Ихошка и механик сидели тогда в пещере, около лодки, - смеялись. Вдруг, внизу раздались выстрелы. Затем, дикий вопль. И через минуту из пропасти взлетел, как коршун, военный корабль, бросив на площадке бесчувственное тело Лося, - и пошел кружить,высматривать.

Гусев плюнул через борт, - до того опаршивел ему марс. "Только быдобраться до аппарата, влить Лосю глоток спирту". Он потрогал тело, было оно чуть теплое: - с тех пор, как Гусев поднял его на площадке, - внем не было заметно окоченения. "Бог даст - отдышится, - Гусев по себезнал слабое действие марсианских пуль. - Не слишком уж долго длится обморок". В тревоге он обернулся к солнцу, клонящемуся на закат и в этовремя увидел падающий с высоты корабль.

Гусев сейчас же повернул к северу, уклоняясь от встречи. Повернул икорабль, пошел по пятам. Время от времени на нем появлялись желтоватыедымки выстрелов. Тогда Гусев стал набирать высоту, рассчитывая при спуске удвоить скорость и уйти от преследователя.

Свистал в ушах ледяной ветер, слезы застилали глаза, замерзали наресницах. Стая неряшливо махающих крыльями, омерзительных ихи кинуласьбыло на лодку, но промахнулась и отстала. Гусев давно уже потерял направление. Кровь била в виски, разреженный воздух хлестал ледяными бичами. Тогда полным ходом мотора Гусев пошел вниз. Корабль отстал и скрылсяза горизонтом.

Теперь внизу расстилалась, куда только хватит глаз, меднокрасная пустыня. Ни деревца, ни жизни кругом. Одна только тень от лодки летела поплоским холмам, по волнам песка, по трещинам поблескивающей, как стекло,каменистой почвы. Кое-где на холмах бросали унылую тень развалины жилищ

Повсюду бороздили эту пустыню высохшие русла каналов.

Солнце клонилось ниже к ровному краю песков, разливалось медное,