Школьная библиотека

Он был еще худее, чем три года тому назад, когда Константин Левин видел его в последний раз. На нем был короткий сюртук. И руки и широкиекости казались еще огромнее. Волосы стали реже, те же прямые усы виселина губы, те же глаза странно и наивно смотрели на вошедшего

- А, Костя! - вдруг проговорил он, узнав брата, и глаза его засветились радостью. Но в ту же секунду он оглянулся на молодого человека исделал столь знакомое Константину судорожное движение головой и шеей,как будто галстук жал его; и совсем другое, дикое, страдальческое и жестокое выражение остановилось на его исхудалом лице

- Я писал и вам и Сергею Иванычу, что я вас не знаю и не хочу знать

Что тебе, что вам нужно? Он был совсем не такой, каким воображал его Константин. Самое тяжелоеи дурное в его характере, то, что делало столь трудным общение с ним,было позабыто Константином Левиным, когда он думал о нем; и теперь, когда увидел его лицо, в особенности это судорожное поворачиванье головы,он вспомнил все это

- Мне ни для чего не нужно видеть тебя, - робко отвечал он. - Я простоприехал тебя видеть

Робость брата, видимо, смягчила Николая. Он дернулся губами

- А, ты так? - сказал он. - Ну, входи, садись. Хочешь ужинать? Маша,три порции принеси. Нет, постой. Ты знаешь, кто это? - обратился он кбрату, указывая на господина в поддевке, - это господин Крицкий, мойдруг еще из Киева, очень замечательный человек. Его, разумеется, преследует полиция, потому что он не подлец

И он оглянулся по своей привычке на всех бывших в комнате. Увидав, чтоженщина, стоявшая в дверях, двинулась было идти, он крикнул ей: "Постой,я сказал". И с тем неуменьем, с тою нескладностью разговора, которые такзнал Константин, он, опять оглядывая всех, стал рассказывать брату историю Крицкого: как его выгнали из университета за то, что он завел общество вспоможения бедным студентам и воскресные школы, и как потом онпоступил в народную школу учителем, и как его оттуда также выгнали, икак потом судили за что-то

- Вы Киевского университета? - сказал Константин Левин Крицкому, чтобыпрервать установившееся неловкое молчание

- Да, Киевского был, - насупившись, сердито говорил Крицкий

- А эта женщина, - перебил его Николай Левин, указывая на нее, - мояподруга жизни, Марья Николаевна. Я взял ее из дома, - и он дернулся шеей, говоря это. - Но люблю ее и уважаю и всех, кто меня хочет знать, прибавил он, возвышая голос и хмурясь, - прошу любить и уважать ее. Онавсе равно что моя жена, все равно. Так вот, ты знаешь, с кем имеешь дело. И если думаешь, что ты унизишься, так вот бог, а вот порог

И опять глаза его вопросительно обежали всех

- Отчего же я унижусь, я не понимаю

- Так вели, Маша, принести ужинать: три порции, водки и вина... Нет,постой... Нет, не надо... Иди

XXV - Так видишь, - продолжал Николай Левин, с усилием морща лоб и подергиваясь. Ему, видимо, трудно было сообразить, что сказать и сделать. Вот видишь ли... - Он указал в углу комнаты какие-то железные бруски,завязанные бечевками. - Видишь ли это? Это начало нового дела, к которому мы приступаем. Дело это есть производительная артель..

Константин почти не слушал. Он вглядывался в его болезненное, чахоточное лицо, и все больше и больше ему жалко было его, и он не мог заставить себя слушать то, что брат рассказывал ему про артель. Он видел, чтоэта артель есть только якорь спасения от презрения к самому себе. Николай Левин продолжал говорить: - Ты знаешь, что капитал давит работника, - работники у нас, мужики,несут всю тягость труда и поставлены так, что, сколько бы они ни трудились, они не могут выйти из своего скотского положения. Все барыши заработной платы, на которые они могли бы улучшить свое положение, доставитьсебе досуг и вследствие этого образование, все излишки платы - отнимаются у них капиталистами. И так сложилось общество, что чем больше они будут работать, тем больше будут наживаться купцы, землевладельцы, а онибудут скоты рабочие всегда. И этот порядок нужно изменить, - кончил он ивопросительно посмотрел на брата

- Да, разумеется, - сказал Константин, вглядываясь в румянец, выступивший под выдающимися костями щек брата

- И мы вот устраиваем артель слесарную, где все производство, и барыши, главное, орудия производства, все будет общее

- Где же будет артель? - спросил Константин Левин

- В селе Воздреме Казанской губернии

- Да отчего же в селе? В селах, мне кажется, и так дела много. Зачем вселе слесарная артель? - А затем, что мужики теперь такие же рабы, какими были прежде, и отэтого-то вам с Сергеем Иванычем и неприятно, что их хотят вывести изэтого рабства, - сказал Николай Левин, раздраженный возражением

Константин Левин вздохнул, оглядывая в это время комнату, мрачную игрязную. Этот вздох, казалось, еще более раздражил Николая

- Знаю ваши с Сергеем Иванычем аристократические воззрения. Знаю, чтоон все силы ума употребляет на то, чтоб оправдать существующее зло

- Нет, да к чему ты говоришь о Сергей Иваныче? - проговорил, улыбаясь,Левин

- Сергей Иваныч? А вот к чему!- вдруг при имени Сергея Ивановичавскрикнул Николай Левин, - вот к чему... Да что говорить? Только одно..

Для чего ты приехал ко мне? Ты презираешь это, и прекрасно, и ступай сбогом, ступай!- кричал он, вставая со стула, - и ступай, и ступай! - Я нисколько не презираю, - робко сказал Константин Левин. - Я даже ине спорю

В это время вернулась Марья Николаевна. Николай Левин сердито оглянулся на нее. Она быстро подошла к нему и что-то прошептала

- Я нездоров, я раздражителен стал, - проговорил, успокоиваясь и тяжело дыша, Николай Левин, - и потом ты мне говоришь о Сергей Иваныче и егостатье. Это такой вздор, такое вранье, такое самообманыванье. Что можетписать о справедливости человек, который ее не знает? Вы читали егостатью? - обратился он к Крицкому, опять садясь к столу и сдвигая с негодо половины насыпанные папиросы, чтоб опростать место

- Я не читал, - мрачно сказал Крицкий, очевидно не хотевший вступать вразговор

- Отчего? - с раздражением обратился теперь к Крицкому Николай Левин

- Потому что не считаю нужным терять на это время

- То есть, позвольте, почему ж вы знаете, что вы потеряете время? Многим статья эта недоступна, то есть выше их. Но я, другое дело, я вижунасквозь его мысли и знаю, почему это слабо

Все замолчали. Крицкий медлительно встал и взялся за шапку

- Не хотите ужинать? Ну, прощайте. Завтра приходите со слесарем

Только что Крицкий вышел, Николай Левин улыбнулся и подмигнул

- Тоже плох, - проговорил он. - Ведь я вижу..

Но в это время Крицкий в дверях позвал его

- Что еще нужно? - сказал он и вышел к нему в коридор. Оставшись одинс Марьей Николаевной, Левин обратился к ней

- А вы давно с братом? - сказал он ей

- Да вот уж второй год. Здоровье их очень плохо стало. Пьют много, сказала она

- То есть как пьет? - Водку пьют, а им вредно

- А разве много? - прошептал Левин

- Да, - сказала она, робко оглядываясь на дверь, в которой показалсяНиколай Левин

- О чем вы говорили? - сказал он, хмурясь и переводя испуганные глазас одного на другого. - О чем? - Ни о чем, - смутясь, отвечал Константин

- А не хотите говорить, как хотите. Только нечего тебе с ней говорить

Она девка, а ты барин, - проговорил он, подергиваясь шеей

- Ты, я ведь вижу, все понял и оценил и с сожалением относишься к моимзаблуждениям, - заговорил он опять, возвышая голос

- Николай Дмитрич, Николай Дмитрич, - прошептала опять Марья Николаевна, приближаясь к нему

- Ну, хорошо, хорошо!.. Да что ж ужин? А, вот и он, - проговорил он,увидав лакея с подносом. - Сюда, сюда ставь, - проговорил он сердито итотчас же взял водку, налил рюмку и жадно выпил. - Выпей, хочешь? - обратился он к брату, тотчас же повеселев. - Ну, будет о Сергее Иваныче. Явсе-таки рад тебя видеть. Что там ни толкуй, а все не чужие. Ну, выпейже. Расскажи, что ты делаешь?- продолжал он, жадно пережевывая кусокхлеба и наливая другую рюмку. - Как ты живешь? - Живу один в деревне, как жил прежде, занимаюсь хозяйством, - отвечалКонстантин, с ужасом вглядываясь в жадность, с которою брат его пил иел, и стараясь скрыть свое внимание

- Отчего ты не женишься? - Не пришлось, - покраснев отвечал Константин., - Отчего? Мне - кончено! Я свою жизнь испортил. Это я сказал и скажу,что, если бы мне дали тогда мою часть, когда мне она нужна была, всяжизнь моя была бы другая

Константин Дмитрич поспешил отвести разговор

- А ты знаешь, что твой Ванюшка у меня в Покровском конторщиком? сказал он

Николай дернул шеей и задумался

- Да расскажи мне, что делается в Покровском? Что, дом все стоит, иберезы, и наша классная? А Филипп садовник, неужели жив? Как я помню бе