Школьная библиотека

В кабинете Алексей Александрович прошелся два раза и остановился у огромного письменного стола, на котором уже были зажжены вперед вошедшимкамердинером шесть свечей, потрещал пальцами и сел, разбирая письменныепринадлежности. Положив локти на стол, он склонил набок голову, подумалс минуту и начал писать, ни одной секунды не останавливаясь. Он писалбез обращения к ней и по-французски, употребляя местоимение "вы", неимеющее того характера холодности, который оно имеет на русском языке

"При последнем разговоре нашем я выразил вам мое намерение сообщить своерешение относительно предмета этого разговора. Внимательно обдумав все, япишу теперь с целью исполнить это обещание. Решение мое следующее: каковыбы ни были ваши поступки, я не считаю себя вправе разрывать тех уз,которыми мы связаны властью свыше. Семья не может быть разрушена покапризу, произволу или даже по преступлению одного из супругов, и нашажизнь должна идти, как она шла прежде. Это необходимо для меня, для вас,для нашего сына. Я вполне уверен, что вы раскаялись и раскаиваетесь в том,что служит поводом настоящего письма, и что вы будете содействовать мне втом, чтобы вырвать с корнем причину нашего раздора и забыть прошедшее.Впротивном случае вы сами можете предположить то, что ожидает вас и вашегосына. Обо всем этом более подробно надеюсь переговорить при личномсвидании. Так как время дачного сезона кончается, я просил бы вас переехатьв Петербург как можно скорее, не позже вторника. Все нужные распоряжениядля вашего переезда будут сделаны. Прошу вас заметить, что я приписываюособенное значение исполнению этой моей просьбы.

А. Каренин Р. S. При этом письме деньги, которые могут понадобиться для вашихрасходов"

Он прочел письмо и остался им доволен, особенно тем, что он вспомнилприложить деньги; не было ни жестокого слова, ни упрека, но не было иснисходительности. Главное же - был золотой мост для возвращения. Сложивписьмо и загладив его большим массивным ножом слоновой кости и уложив вконверт с деньгами, он с удовольствием, которое всегда возбуждаемо былов нем обращением со своими хорошо устроенными письменными принадлежностями, позвонил

- Передашь курьеру, чтобы завтра доставил Анне Аркадьевне на дачу, сказал он и встал

- Слушаю, ваше превосходительство; чай в кабинет прикажете? Алексей Александрович велел подать чай в кабинет и, играя массивнымножом, пошел к креслу, у которого была приготовлена лампа и начатаяфранцузская книга о евгюбических надписях. Над креслом висел овальный, взолотой раме, прекрасно сделанный знаменитым художником портрет Анны

Алексей Александрович взглянул на него. Непроницаемые глаза насмешливо инагло смотрели на него, как в тот последний вечер их объяснения. Невыносимо нагло и вызывающе подействовал на Алексея Александровича вид отлично сделанного художником черного кружева на голове, черных волос и белойпрекрасной руки с безымянным пальцем, покрытым перстнями. Поглядев напортрет с минуту, Алексей Александрович вздрогнул так, что губы затряслись и произвели звук "брр", и отвернулся. Поспешно сев в кресло, онраскрыл книгу. Он попробовал читать, но никак не мог восстановить в себевесьма живого прежде интереса к евгюбичеюAим надписям. Он смотрел в книгу и думал о другом. Он думал не о жене, но об одном возникшем в последнее время усложнении в его государственной деятельности, которое в этовремя составляло главный интерес его службы. Он чувствовал, что он глубже, чем когда-нибудь, вникал теперь в это усложнение и что в голове егонарождалась - он без самообольщения мог сказать - капитальная мысль,долженствующая распутать все это дело, возвысить его в служебнойкарьере, уронить его врагов и потому принести величайшую пользу государству. Как только человек, установив чай, вышел из комнаты, АлексейАлександрович встал и пошел к письменному столу. Подвинув на серединупортфель с текущими делами, он с чуть заметною улыбкой самодовольствавынул из стойки карандаш и погрузился в чтение вытребованного им сложного дела, относившегося до предстоящего усложнения. Усложнение было такое. Особенность Алексея Александровича, как государственного человека,та, ему одному свойственная, характерная черта, которую имеет каждыйвыдвигающийся чиновник, та, которая вместе с его упорным честолюбием,сдержанностью, честностью и самоуверенностью сделала его карьеру, состояла в пренебрежении к бумажной официальности, в сокращении переписки, впрямом насколько возможно, отношении к живому делу и в экономности. Случилось же, что в знаменитой комиссии 2 июня было выставлено дело об орошении полей Зарайской губернии, находившееся в министерстве АлексеяАлександровича и представлявшее резкий пример неплодотворности расходови бумажного отношения к делу. Алексей Александрович знал, что это былосправедливо. Дело орошения полей Зарайской губернии было начато предшественником предшественника Алексея Александровича. И действительно, наэто дело было потрачено и тратилось очень много денег и совершенно непроизводительно, и все дело это, очевидно, ни к чему не могло привести

Алексей Александрович, вступив в должность, тотчас же понял это и хотелбыло наложить руки на это дело; но в первое время, когда он чувствовалсебя еще нетвердо, он знал, что это затрогивало слишком много интересови было неблагоразумно; потом же он, занявшись другими делами, просто забыл про это дело. Оно, как и все дела, шло само собою, по силе инерции

(Много людей кормилось этим делом, в особенности одно очень нравственноеи музыкальное семейство: все дочери играли на струнных инструментах

Алексей Александрович знал это семейство и был посаженным отцом у однойиз старших дочерей.) Поднятие этого дела враждебным министерством было,по мнению Алексея Александровича, нечестно, потому что в каждом министерстве были и не такие дела, которых никто, по известным служебным приличиям, не поднимал. Теперь же, если уже ему бросали эту перчатку, то онсмело поднимал ее и требовал назначения особой комиссии для изучения иповерки трудов комиссии орошения полей Зарайской губернии; но зато ужеон не давал никакого спуску и тем господам. Он требовал и назначения ещеособой комиссии по делу об устройстве инородцев. Дело об устройстве инородцев было случайно поднято в комитете 2 июня и с энергиею поддерживаемо Алексеем Александровичем как не терпящее отлагательства по плачевномусостоянию инородцев. В комитете дело это послужило поводом к пререканиюнескольких министерств. Министерство, враждебное Алексею Александровичу,доказывало, что положение инородцев было весьма цветущее и что предполагаемое переустройство может погубить их процветание, а если что естьдурного, то это вытекает только из неисполнения министерством АлексеяАлександровича предписанных законом мер. Теперь Алексей Александровичнамерен был требовать: во-первых, чтобы составлена была новая комиссия,которой поручено бы было исследовать на месте состояние инородцев;во-вторых, если окажется, что положение инородцев действительно таково,каким оно является из имеющихся в руках комитета официальных данных, точтобы была назначена еще другая, новая ученая комиссия для исследованияпричин этого безотрадного положения инородцев с точек зрения: а) политической, б) административной, в) экономической, г) этнографической, д)материальной и е) религиозной; в-третьих, чтобы были затребованы отвраждебного министерства сведения о тех мерах, которые были в последнеедесятилетие приняты этим министерством для предотвращения тех невыгодныхусловий, в которых ныне находятся инородцы, и, в-четвертых, наконец,чтобы было потребовано от министерства объяснение о том, почему оно, каквидно из доставленных в комитет сведений за NN 17015 и 18308, от 5 декабря 1863 года и 7 июня 1864, действовало прямо противоположно смыслукоренного и органического закона, т..., ст. 18, и примечание к статье36. Краска оживления покрыла лицо Алексея Александровича, когда он быстро писал себе конспект этих мыслей. Исписав лист бумаги, он встал, позвонил и передал записочку к правителю канцелярии о доставлении ему нужных справок. Встав и пройдясь по комнате, он опять взглянул на портрет,нахмурился и презрительно улыбнулся. Почитав еще книгу о евгюбическихнадписях и возобновив интерес к ним, Алексей Александрович в одиннадцатьчасов пошел спать, и когда он, лежа в постели, вспомнил о событии с женой, оно ему представилось уже совсем не в таком мрачном виде

XV Хотя Анна упорно и с озлоблением противоречила Вронскому, когда он говорил ей, что положение ее невозможно, и уговаривал ее открыть все мужу,в глубине души она считала свое положение ложным, нечестным и всею душойжелала изменить его. Возвращаясь с мужем со скачек, в минуту волненияона высказала ему все; несмотря на боль, испытанную ею при этом, она была рада этому. После того как муж оставил ее, она говорила себе, что онарада, что теперь все определится, и по крайней мере не будет лжи и обмана. Ей казалось несомненным, что теперь положение ее навсегда определится. Оно может быть дурно, это новое положение, но оно будет определенно,в нем не будет неясности и лжи. Та боль, которую она причинила себе имужу, высказав эти слова, будет вознаграждена теперь тем, что все определится, думала она. В этот же вечер она увидалась с Вронским, но несказала ему о том, что произошло между ею и мужем, хотя, для того чтобыположение определилось, надо было сказать ему

Когда она проснулась на другое утро, первое, что представилось ей, были слова, которые она сказала мужу, и слова эти ей показались так ужасны, что она не могла понять теперь, как она могла решиться произнестиэти странные грубые слова, и не могла представить себе того, что из этого выйдет. Но слова были сказаны, и Алексей Александрович уехал, ничегоне сказав. "Я видела Вронского и не сказала ему. Еще в ту самую минуту,как он уходил, я хотела воротить его и сказать ему, но раздумала, потомучто было странно, почему я не сказала ему в первую минуту. Отчего я хотела и не сказала ему?" И в ответ на этот вопрос горячая краска стыдаразлилась по ее лицу. Она поняла то, что ее удерживало от этого; она поняла, что ей было стыдно. Ее положение, которое казалось уясненным вчера