Школьная библиотека

раз не протестовал и с девяти часов притворился спящим. Он слышал, какхлопали в обоих этажах ставни. Его окно опять осталось открытым настежь

Когда погас свет, он соскочил с койки и правой слабой рукой и зубамистал распутывать повязку, державшую левую руку.

Он останавливался, не дыша вслушивался. Наконец рука повисла свободно. Он мог разогнуть ее до половины. Выглянул в сад, освещенный уличнымфонарем, - лестница стояла на прежнем месте за липой. Он скатал одеяло,сунул под простыню, в полутьме казалось, что на койке лежит человек.

За окном было тихо, только падали капли. Лиловатое зарево трепетало втучах, над Парижем. Сюда не долетали шумы с бульваров. Неподвижно виселачерная ветвь платана.

Где-то заворчал автомобиль. Шельга насторожился, - казалось, он слышит, как бьется сердце у птицы, спящей на платановой ветке. Прошло,должно быть, много времени. В саду началось поскрипывание и шуршание,точно деревом терли по известке.

Шельга отступил к стене за штору. Опустил гипсовую руку. "Кто? Нет,кто? - подумал он. - Неужели сам Роллинг?"

Зашелестели листья, - встревожился дрозд. Шельга глядел на тускло освещенный из окна паркет, где должна появиться тень человека.

"Стрелять не будет, - подумал он, - надо ждать какой-нибудь дряни,вроде фосгена..." На паркете стала подниматься тень головы в глубоконадвинутой шляпе. Шельга стал отводить руку, чтобы сильнее был удар

Тень выдвинулась по плечи, подняла растопыренные пальцы.

- Шельга, товарищ Шельга, - прошептала тень порусски, - это я, небойтесь...

Шельга ожидал всего, но только не этих слов, не этого голоса. Невольно он вскрикнул. Выдал себя, и тот человек тотчас одним прыжком перескочил через подоконник. Протянул для защиты обе руки. Это был Гарин.

- Вы ожидали нападения, я так и думал, - торопливо сказал он, - сегодня в ночь вас должны убить. Мне это невыгодно. Я рискую черт знаетчем, я должен вас спасти. Идем, у меня автомобиль.

Шельга отделился от стены. Гарин весело блеснул зубами, увидев всееще отведенную гипсовую руку.

- Слушайте, Шельга, ей-богу, я не виноват. Помните наш уговор в Ленинграде? Я играю честно. Неприятностью в Фонтенебло вы обязаны исключительно этой сволочи Роллингу. Можете верить мне, - идем, дороги секунды...

Шельга проговорил, наконец:

- Ладно, вы меня увезете, а потом что?

- Я вас спрячу... На небольшое время, не бойтесь. Покуда не получу отРоллинга половины... Вы газеты читаете? Роллингу везет как утопленнику,но он не может честно играть. Сколько вам нужно, Шельга? Говорите первуюцифру. Десять, двадцать, пятьдесят миллионов? Я выдам расписку...

Гарин говорил негромко, торопливо, как в бреду, - лицо его все дрожало.

- Не будьте дураком, Шельга. Вы что, принципиальный, что ли? Я предлагаю работать вместе против Роллинга... Ну... Едем...

Шельга упрямо мотнул головой:

- Не хочу. Не поеду.

- Все равно - вас убьют.

- Посмотрим.

- Сиделки, сторожа, администрация, - все куплено Роллингом. Вас задушат. Я знаю... Сегодняшней ночи вам не пережить... Вы предупредили вашепосольство? Хорошо, хорошо... Посол потребует объяснений. Французскоеправительство в крайнем случае извинится... Но вам от этого не легче

Роллингу нужно убрать свидетеля... Он н