Книга "БЕСЫ". Страница 23
психологический, чем просто странный. Вчера вечером, под влиянием разговорау Варвары Петровны (сами можете представить, какое впечатление на меняпроизвело), обратился я к Алексею Нилычу с отдаленным вопросом: вы, говорю,и за границей, и в Петербурге еще прежде знали Николая Всеволодовича; каквы, говорю, его находите относительно ума и способностей? Они и отвечаютэтак лаконически, по их манере, что, дескать, тонкого ума и со здравымсуждением, говорят, человек. А не заметили ли вы, в течение лет, говорю,некоторого, говорю, как бы уклонения идей, или особенного оборота мыслей,или некоторого, говорю, как бы так-сказать помешательства? Одним словом,повторяю вопрос самой Варвары Петровны. Представьте же себе: Алексей Нилычвдруг задумались и сморщились вот точно так, как теперь: "Да, говорят, мнеиногда казалось нечто странное". Заметьте при этом, что если уж АлексеюНилычу могло показаться нечто странное, то что же на самом-то деле можетоказаться, а?- Правда это? - обратился Степан Трофимович к Алексею Нилычу
- Я желал бы не говорить об этом, - отвечал Алексей Нилыч, вдруг подымаяголову и сверкая глазами, - я хочу оспорить ваше право, Липутин. Выникакого не имеете права на этот случай про меня. Я вовсе не говорил моеговсего мнения. Я хоть и знаком был в Петербурге, но это давно, а теперь хотьи встретил, но мало очень знаю Николая Ставрогина. Прошу вас меня устранитьи... и вс¬ это похоже на сплетню
Липутин развел руками в виде угнетенной невинности
- Сплетник! Да уж не шпион ли? Хорошо вам, Алексей Нилыч, критиковать,когда вы во всем себя устраняете. А вы вот не поверите, Степан Трофимович,чего уж, кажется-с, капитан Лебядкин, ведь уж кажется глуп как... то-естьстыдно только сказать как глуп; есть такое одно русское сравнение,означающее степень; а ведь и он себя от Николая Всеволодовича обиженнымпочитает, хотя и преклоняется пред его остроумием: "Поражен, говорит, этимчеловеком: премудрый змий" (собственные слова). А я ему (вс¬ под тем жевчерашним влиянием и уже после разговора с Алексеем Нилычем): а что,говорю, как вы полагаете с своей стороны: помешан ваш премудрый змий илинет? Так верите ли, точно я его вдруг сзади кнутом охлестнул, без егопозволения; просто привскочил с места: "Да, говорит... да, говорит, толькоэто, говорит, не может повлиять..." на что повлиять, - не досказал; да такпотом горестно задумался, так задумался, что и хмель соскочил. Мы вФилипповом трактире сидели-с. И только через полчаса разве ударил вдругкулаком по столу: "да, говорит, пожалуй и помешан, только это не можетповлиять..." и опять не досказал, на что повлиять. Я вам, разумеется,только экстракт разговора передаю, но ведь мысль-то понятна; кого ниспроси, всем одна мысль приходит, хотя бы прежде никому и в голову невходила: "да, говорят, помешан; очень умен, но, может быть, и помешан"
Степан Трофимович сидел в задумчивости и усиленно соображал
- А почему Лебядкин знает?- А об этом не угодно ли у Алексея Нилыча справиться, который меня сейчасздесь шпионом обозвал. Я шпион и - не знаю, а Алексей Нилыч знают всюподноготную и молчат-с
- Я ничего не знаю, или мало, - с тем же раздражением отвечал инженер, - выЛебядкина пьяным поите, чтоб узнавать. Вы и меня сюда привели, чтоб узнать,и чтоб я сказал. Стало быть, вы шпион!- Я еще его не поил-с, да и денег таких он не стоит, со всеми его тайнами,вот что они для меня значат, не знаю как для вас. Напротив, это он деньгамисыплет, тогда как двенадцать дней назад ко мне приходил пятнадцать копееквыпрашивать, и это он меня шампанским поит, а не я его. Но вы мне мысльподаете, и коли надо будет, то и я его напою, и именно чтобы разузнать, иможет и разузнаю-с... секретики все ваши-с, - злобно огрызнулся Липутин
Степан Трофимович в недоумении смотрел на обоих спорщиков. Оба сами себявыдавали и главное не церемонилиC. Мне подумалось, что Липутин привел кнам этого Алексея Нилыча именно с целью втянуть его в нужный разговор чрезтретье лицо, любимый его маневр
- Алексей Нилыч слишком хорошо знают Николая Всеволодовича, раздражительно продолжал он, - но только скрывают-с. А что вы спрашиваетепро капитана Лебядкина, то тот раньше всех нас с ним познакомился вПетербурге, лет пять или шесть тому, в ту малоизвестную, если можно таквыразиться, эпоху жизни Николая Всеволодовича, когда еще он и не думал насздесь приездом своим осчастливить. Наш принц, надо заключить, довольностранный тогда выбор знакомства в Петербурге около себя завел. Тогда вот ис Алексеем Нилычем, кажется, познакомились
- Берегитесь, Липутин, предупреждаю вас, что Николай Всеволодович скоро самсюда хотел быть, а он умеет за себя постоять
- Так меня-то за что же-с? Я первый кричу, что тончайшего и изящнейшего умачеловек, и Варвару Петровну вчера в этом смысле совсем успокоил. "Вот вхарактере его, говорю ей, не могу поручиться". Лебядкин тоже в одно слововчера: "от характера его, говорит, пострадал". Эх, Степан Трофимович,хорошо вам кричать, что сплетни да шпионство, и заметьте, когда уже сами отменя все выпытали, да еще с таким чрезмерным любопытством. А вот ВарвараПетровна - так та прямо вчера в самую точку: "вы, говорит, личнозаинтересованы были в деле, потому к вам и обращаюсь". Да еще же бы нет-c!Какие уж тут цели, когда я личную обиду при всем обществе от егопревосходительства скушал! Кажется, имею причины и не для одних сплетенпоинтересоваться. Сегодня жмет вам руку, а завтра ни с того, ни с сего, захлеб-соль вашу, вас же бьет по щекам при всем честном обществе, как толькоему полюбится. С жиру-с! А главное у них женский пол: мотыльки и храбрыепетушки! Помещики с крылушками, как у древних амуров, Печорины-сердцееды!Вам хорошо, Степан Трофимович, холостяку завзятому, так говорить и за егопревосходительство меня сплетником называть. А вот женились бы, так как выи теперь еще такой молодец из себя, на хорошенькой да на молоденькой, такпожалуй от нашего принца двери крючком заложите, да баррикады в своем жедоме выстроите! Да чего уж тут: вот только будь эта m-lle Лебядкина,которую секут кнутьями, не сумасшедшая и не кривоногая, так ей богу подумалбы, что она-то и есть жертва страстей нашего генерала, и что от этогосамого и пострадал капитан Лебядкин "в своем фамильном достоинстве", как онсам выражается. Только разве вкусу их изящному противоречит, да для них ито не беда. Всякая ягодка в ход идет, только чтобы попалась под известноеих настроение. Вы вот про сплетни, а разве я это кричу, когда уж весь городстучит, а я только слушаю да поддакиваю: поддакивать-то не запрещено-с
- Город кричит? Об чем же кричит город?- То-есть это капитан Лебядкин кричит в пьяном виде на весь город, ну, аведь это не вс¬ ли равно, что вся площадь кричит? Чем же я виноват? Яинтересуюсь только между друзей-с, потому что я вс¬-таки здесь считаю себямежду друзей-с, - с невинным видом обвел он нас глазами. - Тут случайвышел-с, сообразите-ка: выходит, что его превосходительство будто бывыслали еще из Швейцарии с одною благороднейшею девицей, и, так сказать,скромною сиротой, которую я имею честь знать, триста рублей для передачикапитану Лебядкину. А Лебядкин немного спустя получил точнейшее известие,от кого не скажу, но тоже от наиблагороднейшего лица, а стало быть,достовернейшего, что не триста рублей, а тысяча была выслана!.. Стало быть,кричит Лебядкин, девица семьсот рублей у меня утащила, и вытребовать хочетчуть не полицейским порядком, по крайней мере угрожает и на весь городстучит..
- Это подло, подло от вас! - вскочил вдруг инженер со стула
- Да ведь вы сами же и есть это наиблагороднейшее лицо, которое подтвердилоЛебядкину от имени Николая Всеволодовича, что не триста, а тысяча рублейбыли высланы. Ведь мне сам капитан сообщил в пьяном виде
- Это... это несчастное недоумение. Кто-нибудь ошибся и вышло... Это вздор,а вы подло!.
- Да и я хочу верить, что вздор, и с прискорбием слушаю, потому что, какхотите, наиблагороднейшая девушка замешана, во-первых, в семистах рублях, аво-вторых, в очевидных интимностях с Николаем Всеволодовичем. Да ведь егопревосходительству что стоит девушку благороднейшую осрамить или чужую женуобесславить, подобно тому, как тогда со мной казус вышел-с? Подвернется имполный великодушия человек, они и заставят его прикрыть своим честнымименем чужие грехи. Так точно и я ведь вынес-с; я про себя говорю-с..
- Берегитесь, Липутин! - привстал с кресел Степан Трофимович и побледнел
- Не верьте, не верьте! Кто-нибудь ошибся, а Лебядкин пьян... - восклицалинженер в невыразимом волнении, - вс¬ объяснится, а я больше не могу... исчитаю низостью... и довольно, довольно!Он выбежал из комнаты
