Школьная библиотека

- ...До перемены земли и человека физически. Будет богом человек ипеременится физически. И мир переменится, и дела переменятся, и мысли, ивсе чувства. Как вы думаете, переменится тогда человек физически?- Если будет вс¬ равно жить или не жить, то все убьют себя, и вот в чем,может быть, перемена будет

- Это все равно. Обман убьют. Всякий, кто хочет главной свободы, тот долженсметь убить себя. Кто смеет убить себя, тот тайну обмана узнал. Дальше нетсвободы; тут вс¬, а дальше нет ничего. Кто смеет убить себя, тот бог

Теперь всякий может сделать, что бога не будет и ничего не будет. Но никтоеще ни разу не сделал

- Самоубийц миллионы были

- Но вс¬ не затем, вс¬ со страхом и не для того. Не для того, чтобы страхубить. Кто убьет себя только для того, чтобы страх убить, тот тотчас богстанет

- Не успеет, может быть, - заметил я

- Это вс¬ равно, - ответил он тихо, с покойною гордостью, чуть не спрезрением. - Мне жаль, что вы как будто смеетесь, - прибавил он черезполминуты

- А мне странно, что вы давеча были так раздражительны, а теперь такспокойны, хотя и горя7о говорите

- Давеча? Давеча было смешно, - ответил он с улыбкой; - я не люблю бранитьи никогда не смеюсь, - прибавил он грустно

- Да, не весело вы проводите ваши ночи за чаем. - Я встал и взял фуражку

- Вы думаете? - улыбнулся он с некоторым удивлением, - почему же? Нет, я..

я не знаю, - смешался он вдруг, - не знаю, как у других, и я так чувствую,что не могу как всякий. Всякий думает и потом сейчас о другом думает. Я немогу о другом, я всю жизнь об одном. Меня бог всю жизнь мучил, - заключилон вдруг с удивительною экспансивностью

- А скажите, если позволите, почему вы не так правильно по-русски говорите?Неужели за границей в пять лет разучились?- Разве я неправильно? Не знаю. Нет не потому, что за границей. Я так всюжизнь говорил... мне вс¬ равно

- Еще вопрос более деликатный: я совершенно вам верю, что вы не склоннывстречаться с людьми и мало с людьми говорите. Почему вы со мной теперьразговорились?- С вами? Вы давеча хорошо сидели и вы... впрочем вс¬ равно... вы на моегобрата очень похожи, много, чрезвычайно, - проговорил он покраснев; - онсемь лет умер; старший, очень, очень много

- Должно быть, имел большое влияние на ваш образ мыслей

- Н-нет, он мало говорил; он ничего не говорил. Я вашу записку отдам

Он проводил меня с фонарем до ворот, чтобы запереть за мной. "Разумеется,помешанный", решил я про себя. В воротах произошла новая встреча

IX

Только что я занес ногу за высокий порог калитки, вдруг чья-то сильная рукасхватила меня за грудь

- Кто сей? - заревел чей-то голос, - друг или недруг? Кайся!- Это наш, наш! - завизжал подле голосок Липутина - это господин Г-в,классического воспитания и в связях с самым высшим обществом молодойчеловек

- Люблю коли с обществом, кла-сси-чес... значит, о-бра-зо-о- ваннейший..

отставной капитан Игнат Лебядкин, к услугам мира и друзей... если верны,если верны, подлецы!Капитан Лебядкин, вершков десяти росту, толстый, мясистый, курчавый,красный и чрезвычайно пьяный, едва стоял предо мной и с трудом выговаривалслова. Я впрочем его и прежде видал издали

- А, и этот! - взревел он опять, заметив Кириллова, который вс¬ еще неуходил с своим фонарем; он поднял было кулак, но тотчас опустил его

- Прощаю за ученость! Игнат Лебядкин - обра-зо-о-ван-нейший...

Любви пылающей граната

Лопнула в груди Игната.

И вновь заплакал горькой мукой

По Севастополю безрукий

- Хоть в Севастополе не был и даже не безрукий, но каковы же рифмы! - лезон ко мне с своею пьяною рожей

- Им некогда, некогда, они домой пойдут, - уговаривал Липутин, - они завтраЛизавете Николаевне перескажут

- Лизавете!.. - завопил он опять; - стой-нейди! Варьянт:

И порхает звезда на коне

В хороводе других амазонок;

Улыбается с лошади мне

Ари-сто-кратический ребенок

"Звезде-амазонке"

- Да ведь это же гимн! Это гимн, если ты не осел! Бездельники не понимают!Стой! - уцепился он за мое пальто, хотя я рвался изо всех сил в калитку, передай, что я рыцарь чести, а Дашка... Дашку я двумя пальцами..

крепостная раба и не смеет..

Тут он упал, потому что я с силой вырвался у него из рук и побежал поулице. Липутин увязался за мной

- Его Алексей Нилыч подымут. Знаете ли, что я сейчас от него узнал? болтал он впопыхах; - стишки-то слышали? Ну, вот он эти самые стихи к"Звезде-амазонке" запечатал и завтра посылает к Лизавете Николаевне засвоею полною подписью. Каков!- Бьюсь об заклад, что вы его сами подговорили

- Проиграете! - захохотал Липутин, - влюблен, влюблен как кошка, а знаетели, что началось ведь с ненависти. Он до того сперва возненавидел ЛизаветуНиколаевну за то, что она ездит верхом, что чуть не ругал ее вслух наулице; да и ругал же! Еще третьего дня выругал, когда она проезжала; - ксчастью не расслышала, и вдруг сегодня стихи! Знаете ли, что он хочетрискнуть предложение? Серьезно, серьезно!- Я вам удивляюсь, Липутин, везде-то вы вот, где только этакая дряньзаведется, везде-то вы тут руководите! - проговорил я в ярости

- Однако же, вы далеко заходите, господин Г-в; не сердчишко ли у нас¬кнуло, испугавшись соперника, - а?- Что-о-о? - закричал я останавливаясь

- А вот же вам в наказание и ничего не скажу дальше! А ведь как бы вамхотелось услышать? Уж одно то, что этот дуралей теперь не простой капитан,а помещик нашей губернии, да еще довольно значительный, потому что НиколайВсеволодович ему вс¬ свое поместье, бывшие свои двести душ на днях продали,и вот же вам бог не лгу! сейчас узнал, но зато из наивернейшего источника

Ну, а теперь дощупывайтесь-ка сами; больше ничего не скажу; до свиданья-с!X

Степан Трофимович ждал меня в истерическом нетерпении. Уже с час как онворотился. Я застал его как бы пьяного; первые пять минут, по крайней мере,я думал, что он пьян. Увы, визит к Дроздовым сбил его с последнего толку

- Mon ami, я совсем потерял мою нитку... Lise... я люблю и уважаю этогоангела попрежнему; именно попрежнему; но, мне кажется, они ждали меня обеединственно, чтобы кое-что выведать, то-есть по-просту вытянуть из меня, атам и ступай себе с богом... Это так

- Как вам не стыдно!-вскричал я не вытерпев