Книга "БЕСЫ". Страница 56
понятиях-с, - с благородным азартом самообличения замечает один клубныйстаричек другому
- Да-с, Петр Михайлович, да-с, - с наслаждением поддакивает другой; - вот иговорите про молодежь
- Тут не молодежь, Иван Александрович, - замечает подвернувшийся третий, тут не о молодежи вопрос; тут звезда-с; а не какой-нибудь один из молодежи;вот как понимать это надо
- А нам того и надобно; оскудели в людях
Тут главное состояло в том, что "новый человек", кроме того что оказался"несомненным дворянином", был вдобавок и богатейшим землевладельцемгубернии, а стало быть не мог не явиться подмогой и деятелем. Я впрочемупоминал и прежде вскользь о настроении наших землевладельцев
Входили даже в азарт:- Он мало того что не вызвал студента, он взял руки назад, заметьте это,заметьте это особенно, ваше превосходительство, - выставлял один
- И в новый суд его не потащил-с, - подбавлял другой
- Несмотря на то, что в новом суде ему за дворянскую личную обидупятнадцать рублей присудили бы-с, хе, хе, хе!- Нет, это я вам скажу тайну новых судов, - приходил в исступление третий:- если кто своровал или смошенничал, явно пойман и уличен - беги скорейдомой, пока время, и убей свою мать. Мигом, во всем оправдают, и дамы сэстрады будут махать батистовыми платочками; несомненная истина!- Истина, истина!Нельзя было и без анекдотов. Вспомнили о связях Николая Всеволодовича сграфом К. Строгие, уединенные мнения графа К. насчет последних реформ былиизвестны. Известна была и его замечательная деятельность, несколькоприостановленная в самое последнее время. И вот вдруг стало всемнесомненно, что Николай Всеволодович помолвлен с одною из дочерей графа К.,хотя ничто не подавало точного повода к такому слуху. А что касается докаких-то чудесных швейцарских приключений и Лизаветы Николаевны, то дажедамы перестали о них упоминать. Упомянем кстати, что Дроздовы как раз кэтому времени успели сделать все доселе упущенные ими визиты. ЛизаветуНиколаевну уже несомненно все нашли самою обыкновенною девушкой,"франтящею" своими больными нервами. Обморок ее в день приезда НиколаяВсеволодовича объяснили теперь просто испугом, при безобразном поступкестудента. Даже усиливали прозаичность того самого, чему прежде такстремились придать какой-то фантастический колорит; а об какой-тохромоножке забыли окончательно; стыдились и помнить. "Да хоть бы и стохромоножек, - кто молод не был!" Ставили на вид почтительность НиколаяВсеволодовича к матери, подыскивали ему разные добродетели, с благодушиемговорили об его учености, приобретенной в четыре года по немецкимуниверситетам. Поступок Артемия Павловича окончательно объявили бестактным:"своя своих не познаша"; за Юлией же Михайловной окончательно призналивысшую проницательность
Таким образом, когда наконец появился сам Николай Всеволодович, всевстретили его с самою наивною серьезностью, во всех глазах на негоустремленных читались самые нетерпеливые ожидания. Николай Всеволодовичтотчас же заключился в самое строгое молчание, чем, разумеется,удовлетворил всех гораздо более, чем если бы наговорил с три короба. Однимсловом, вс¬ ему удавалось, он был в моде. В обществе губернском, если ктораз появился, то уж спрятаться никак нельзя. Николай Всеволодович стаBпопрежнему исполнять все губернские порядки до утонченности. Веселым его ненаходили: "человек претерпел, человек не то что другие; есть о чем изадуматься". Даже гордость и та брезгливая неприступность, за которую такненавидели его у нас четыре года назад, теперь уважались и нравились
Всех более торжествовала Варвара Петровна. Не могу сказать, очень ли тужилаона о разрушившихся мечтах насчет Лизаветы Николаевны. Тут помогла,конечно, и фамильная гордость. Странно одно: Варвара Петровна в высшейстепени вдруг уверовала, что Nicolas действительно "выбрал" у графа К., но,и что страннее всего, уверовала по слухам, пришедшим к ней, как и ко всем,по ветру; сама же боялась прямо спросить Николая Всеволодовича. Разадва-три однако не утерпела и весело исподтишка попрекнула его, что он с неюне так откровенен; Николай Всеволодович улыбался и продолжал молчать
Молчание принимаемо было за знак согласия. И что же: при всем этом онаникогда не забывала о хромоножке. Мысль о ней лежала на ее сердце камнем,кошмаром, мучила ее странными привидениями и гаданиями, и вс¬ это совместнои одновременно с мечтами о дочерях графа К. Но об этом еще речь впереди
Разумеется, в обществе к Варваре Петровне стали вновь относиться счрезвычайным и предупредительным почтением, но она мало им пользовалась ивыезжала чрезвычайно редко
Она сделала, однако, торжественный визит губернаторше. Разумеется, никтоболее ее не был пленен и очарован вышеприведенными знаменательными словамиЮлии Михайловны на вечере у предводительши: они много сняли тоски с еесердца и разом разрешили многое из того, что так мучило ее с тогонесчастного воскресенья. "Я не понимала эту женщину!" изрекла она и прямо,с свойственною ей стремительностью, объявила Юлии Михайловне, что приехалаее благодарить. Юлия Михайловна была польщена, но выдержала себянезависимо. Она в ту пору уже очень начала себе чувствовать цену, дажеможет быть немного и слишком. Она объявила, например, среди разговора, чтоникогда ничего и не слыхивала о деятельности и учености СтепанаТрофимовича
- Я, конечно, принимаю и ласкаю молодого Верховенского. Он безрассуден, ноон еще молод; впрочем с солидными знаниями. Но вс¬ же это не какой-нибудьотставной бывший критик
Варвара Петровна тотчас же поспешила заметить, что Степан Трофимович вовсеникогда не был критиком, а напротив всю жизнь прожил в ее доме. Знаменит жеобстоятельствами первоначальной своей карьеры, "слишком известными всемусвету", а в самое последнее время, своими трудами по испанской истории;хочет тоже писать о положении теперешних немецких университетов и, кажется,еще что-то о дрезденской Мадонне. Одним словом, Варвара Петровна незахотела уступить Юлии Михайловне Степана Трофимовича
- О дрезденской Мадонне? Это о Сикстинской? Chere Варвара Петровна, япросидела два часа пред этою картиной и ушла разочарованная. Я ничего непоняла и была в большом удивлении. Кармазинов тоже говорит, что труднопонять. Теперь все ничего не находят, и русские и англичане. Всю эту славустарики прокричали
- Новая мода, значит?- А я так думаю, что не надо пренебрегать и нашею молодежью. Кричат, чтоони коммунисты, а по-моему надо щадить их и дорожить ими. Я читаю теперьвс¬ - все газеты, коммуны, естественные науки, - вс¬ получаю, потому чтонадо же, наконец, знать, где живешь и с кем имеешь дело. Нельзя же всюжизнь прожить на верхах своей фантазии. Я сделала вывод и приняла заправило ласкать молодежь и тем самым удерживать ее на краю. Поверьте,Варвара Петровна, что только мы, общество, благотворным влиянием и именнолаской можем удержать их у бездны, в которую толкает их нетерпимость всехэтих старикашек. Впрочем, я рада, что узнала от вас о Степане Трофимовиче
Вы подаете мне мысль: он может быть полезен на нашем литературном чтении
Я, знаете, устраиваю целый день увеселений, по подписке, в пользу бедныхгувернанток из нашей губернии. Они рассеяны по России; их насчитывают дошести из одного нашего уезда; кроме того две телеграфистки, две учатся вакадемии, остальные желали бы, но не имеют средств. Жребий русской женщиныужасен, Варвара Петровна! Из этого делают теперь университетский вопрос, идаже было заседание государственного совета. В нашей странной России можноделать вс¬, что угодно. А потому опять-таки лишь одною лаской инепосредственным теплым участием всего общества мы могли бы направить этовеликое общее дело на истинный путь. О, боже, много ли у нас светлыхличностей! Конечно есть, но они рассеяны. Сомкнемтесь же и будем сильнее
Одним словом, у меня будет сначала литературное утро, потом легкий завтрак,потом перерыв, и в тот же день вечером бал. Мы хотели начать вечер живымикартинами, но, кажется, много издержек, и потому, для публики, будут однаили две кадрили в масках и в характерных костюмах, изображающих известныелитературные направления. Эту шутливую мысль предложил Кармазинов? он многомне помогает. Знаете, он прочтет у нас свою последнюю вещь, еще никомунеизвестную. Он бросает перо и более писать не будет; эта последняя статьяесть его прощание с публикой. Прелестная вещица под названием: "Merci"
Название французское, но он находит это шутливее и даже тоньше. Я тоже,даже я и присоветовала. Я думаю, Степан Трофимович мог бы тоже прочесть,если покороче и... не так чтоб очень ученое. Кажется, Петр Степанович и ещекто-то что-то такое прочтут. Петр Степанович к вам забежит и сообщитпрограмму; или лучше позвольте мне самой завезти к вам
