Школьная библиотека

На Филиппа Филипповича брань производит почему-то удивительн

тягостное впечатление. Бывают моменты, когда он выходит из сдержанного

холодного наблюдения новых явлений и как бы теряет терпение. Так, в момен

ругани он вдруг нервно выкрикнул:

- Перестань!

Это не произвело никакого эффекта.

После прогулки в кабинете, общими усилиями Шарик был водворен

смотровую.

После этого мы имели совещание с Филиппом Филипповичем. Впервые,

должен сознаться, видел я этого уверенного и поразительно умного человек

растерянным.....

занимать до тех пор, пока блистающий меч правосудия не сверкнул над ни

красным лучом. Шв...Р"

Очень настойчиво с залихватской ловкостью играли за двумя стенами н

балалайке, и звуки хитрой вариации "Светит месяц" смешивались в голов

Филиппа Филипповича со словами заметки в ненавистную кашу. Дочитав, о

сухо плюнул через плечо и машинально запел сквозь зубы:

- Све-е-етит месяц... Све-е-етит месяц... Светит месяц... Тьфу

прицепилась, вот окаянная мелодия!

Он позвонил. Зинино лицо просунулось между полотнищами портьеры.....

существо, лабораторное. - Филипп Филиппович говорил все менее уверенно.

Человек победоносно молчал.

- Отлично-с. Что же, в конце концов, нужно, чтобы вас прописать

вообще устроить все по плану этого вашего домкома? Ведь у вас же нет н

имени, ни фамилии.

- Это вы несправедливо. Имя я себе совершенно спокойно могу избрать

Пропечатал в газете и шабаш.

- Как же вам угодно именоваться?

Человек поправил галстук и ответил:

- Полиграф Полиграфович.

- Не валяйте дурака, - хмуро отозвался Филипп Филиппович, - я с вам

серьезно говорю.....

правой взмахнул, как будто в танце, и тотчас просочился в узкую щель н

черную лестницу. Щель расширилась, и кот сменился старушечьей физиономие

в платке. Юбка старухи, усеянная белым горохом, оказалась в кухне. Старух

указательным и большим пальцем обтерла запавший рот, припухшими и колючим

глазами окинула кухню и произнесла с любопытством:

- О, господи Иисусе!

Бледный Филипп Филиппович пересек кухню и спросил старуху грозно:

- Что вам надо?

- Говорящую собачку любопытно поглядеть, - ответила старух

заискивающе и перекрестилась.....

седьмой квартире... Гражданин Шариков камнями швырял...

- В кота? - спросил Филипп Филиппович, хмурясь, как облако.

- То-то, что в хозяина квартиры. Он уж в суд грозился подать.

- Черт!

- Кухарку Шариков ихнюю обнял, а тот его гнать стал. Ну, повздорили.

- Ради бога, вы мне всегда сообщайте сразу о таких вещах! Скольк

нужно?

- Полтора.

Филипп Филиппович извлек три блестящих полтинника и вручил Федору.

- Еще за такого мерзавца полтора целковых платить, - послышался

дверях глухой голос, - да он сам.....

Потрудитесь внести.

- Хорошенькое дело, - ответил Шариков, испугавшись, - это за чт

такое?

- За кран и за кота, - рявкнул вдруг Филипп Филиппович, выходя и

состояния иронического спокойствия.

- Филипп Филиппович, - тревожно воскликнул Борменталь.

- Погодите. За безобразие, которое вы учинили и благодаря котором

сорвали прием. Это же нестерпимо. Человек, как первобытный, прыгает п

всей квартире, рвет краны. Кто убил кошку у мадам Поласухер? Кто...

- Вы, Шариков, третьего дня укусили даму на лестнице, - подлете

Борменталь.....

Борменталь подлетел к нему и нежно и тревожно взял его за рукав.

- Вы, знаете, не нахальничайте, мосье Шариков! - Борменталь очен

повысил голос. Шариков отступил, вытащил из кармана три бумаги: зелену

желтую и белую и, тыча в них пальцами, заговорил:

- Вот. Член жилищного товарищества, и площадь мне полагаетс

определенно в квартире номер пять у ответственного съемщик

Преображенского в шестнадцать квадратных аршин, - Шариков подумал

добавил слово, которое Борменталь машинально отметил в мозгу, как ново

благоволите.....

самый последний человек в Москве.

- А я полагаю, что вы - первый не только в Москве, а и в Лондоне и

Оксфорде! - яростно перебил Борменталь.

- Ну, ладно, пусть будет так. Ну так вот-с, будущий профессо

Борменталь: это никому не удастся. Конечно. Можете и не спрашивать. Так

сошлитесь на меня, скажите, Преображенский сказал. Finitа, Клим! - вдру

торжественно воскликнул Филипп Филиппович и шкаф ответил ему звоном,

Клим, - повторил он. - Вот что, Борменталь, вы первый ученик моей школы и

кроме того, мой друг, как я убедился сегодня.....

однако, на следующее утро по той причине, что Полиграф Полиграфович исче

из дома. Борменталь пришел в яростное отчаяние, обругал себя ослом за то

что не спрятал ключ от парадной двери, кричал, что это непростительно,

кончил пожеланием, чтобы Шариков попал под автобус. Филипп Филиппови

сидел в кабинете, запустив пальцы в волосы, и говорил:

- Воображаю, что будет твориться на улице... Вообража-а-ю. "О

Севильи до Гренады", боже мой.

- Он в домкоме еще может быть, - бесновался Борменталь и куда-т

бегал.....

Барышня встала и с громким плачем вышла.

- Перестаньте! - крикнул вслед Филипп Филиппович, - погодите, колечк

позвольте, - сказал он, обращаясь к Шарикову.

Тот покорно снял с пальца дутое колечко с изумрудом.

- Ну, ладно, - вдруг злобно сказал он, - попомнишь ты у меня. Завтр

я тебе устрою сокращение штатов.

- Не бойтесь его, - крикнул вслед Борменталь, - я ему не позвол

ничего сделать. - Он повернулся и поглядел на Шарикова так, что то

попятился и стукнулся затылком о шкаф.....