Школьная библиотека

- Совсем ничего не сидит! - с досадой вскрикнула Дуня. - И какие вы свашими предчувствиями, мамаша! Он только со вчерашнего дня с ней знаком, атеперь, как вошла, не узнал

- Ну, вот и увидишь!.. Смущает она меня, вот увидишь, увидишь! И так яиспугалась: глядит она на меня, глядит, глаза такие, я едва на стулеусидела, помнишь, как рекомендовать начал? И странно мне: Петр Петрович такоб ней пишет, а он ее нам рекомендует, да еще тебе! Стало быть, ему дорога!

- Мало ли что пишет! Об нас тоже говорили, да и писали, забыли, чтоль? А я уверена, что она.....

Соня повернула в ворота, он за ней и как бы несколько удивившись. Войдя водвор, она взяла вправо, в угол, где была лестница в ее квартиру. "Ба!" пробормотал незнакомый барин и начал взбираться вслед за ней по ступеням

Тут только Соня заметила его. Она прошла в третий этаж, повернула в галереюи позвонила в девятый нумер, на дверях которого было написано мелом:"Капернаумов портной". "Ба!" - повторил опять незнакомец, удивленныйстранным совпадением, и позвонил рядом в восьмой нумер. Обе двери былишагах в шести одна от другой

- Вы у Капернаумова стоите! - сказал он, смотря на Соню и смеясь.....

еще не представленный, поклонился стоявшему посреди комнаты и вопросительноглядевшему на них хозяину, протянул и пожал ему руку все еще с видимымчрезвычайным усилием подавить свою веселость и по крайней мере хоть два-трислова выговорить, чтоб отрекомендовать себя. Но едва только он успелпринять серьезный вид и что-то пробормотать - вдруг, как бы невольно,взглянул опять на Разумихина и тут уже не мог выдержать: подавленный смехпрорвался тем неудержимее, чем сильнее до сих пор сдерживался

Необыкновенная свирепость, с которою принимал этот "задушевный" смехРазумихин, придавала всей этой сцене вид самой искренней веселости и,главное, натуральности.....

Петрович

- Да

- Когда же это-с?

- Вчера вечером

Порфирий помолчал, как бы соображая

- Вещи ваши ни в каком случае и не могли пропасть, - спокойно ихолодно продолжал он. - Ведь я уже давно вас здесь поджидаю

И как ни в чем не бывало, он заботливо стал подставлять пепельницуРазумихину, беспощадно сорившему на ковер папироской. Раскольниковвздрогнул, но Порфирий как будто и не глядел, все еще озабоченныйпапироской Разумихина

- Что-о? Поджидал! Да ты разве знал, что и он там закладывал? крикнул Разумихин

Порфирий Петрович прямо обратился к Раскольникову:

- Ваши обе вещи, кольцо и часы, были у ней под одну бумажку завернуты,а на бумажке ваше имя карандашом четко обозначено, ровно как и числомесяца, когда она их от вас получила.....

- Да никто, разумеется. На вековечные вопросы съехали, на воздусехпарили

- Вообрази, Родя, на что вчера съехали: есть или нет преступление?Говорил, что до чертиков доврались!

- Что ж удивительного? Обыкновенный социальный вопрос, - рассеяноответил Раскольников

- Вопрос был не так формулирован, - заметил Порфирий

- Не совсем так, это правда, - тотчас же согласился Разумихин,торопясь и разгорячаясь по обыкновению. - Видишь, Родион: слушай и скажисвое мнение. Я хочу. Я из кожи лез вчера с ними и тебя поджидал; я и им протебя говорил, что придешь.....

хотят натолкнуть; он помнил свою статью. Он решился принять вызов

- Это не совсем так у меня, - начал он просто и скромно. - Впрочем,признаюсь, вы почти верно ее изложили, даже, если хотите, и совершенноверно... (Ему точно приятно было согласиться, что совершенно верно.)Разница единственно в том, что я вовсе не настаиваю, чтобы необыкновенныелюди непременно должны и обязаны были творить всегда всякие бесчинства, каквы говорите. Мне кажется даже, что такую статью и в печать бы непропустили. Я просто-запросто намекнул, что "необыкновенный" человек имеетправо.....

миллионов людей на земле. Одним словом, в реторту, в которой все этопроисходит, я не заглядывал. Но определенный закон непременно есть и долженбыть; тут не может быть случая

- Да что вы оба, шутите, что ль? - вскричал наконец Разумихин. Морочите вы друг друга иль нет? Сидят и один над другим подшучивают! Тысерьезно, Родя?

Раскольников молча поднял на него свое бледное и почти грустное лицо иничего не ответил. И странною показалась Разумихину, рядом с этим тихим игрустным лицом, нескрываемая, навязчивая, раздражительная и невежливаяязвительность Порфирия

- Ну, брат, если действительно это серьезно, то.....

повернулся он к Раскольникову, - что парень чист, да ведь что ж делать, иМитьку вот пришлось обеспокоить... вот в чем дело-с, вся-то суть-с: проходятогда по лестнице... позвольте: ведь вы в восьмом часу были-с?

- В восьмом, - отвечал Раскольников, неприятно почувствовав в ту жесекунду, что мог бы этого и не говорить

- Так проходя-то в восьмом часу-с, по лестнице-то, не видали ль хотьвы, во втором-то этаже, в квартире-то отворенной - помните? - двухработников или хоть одного из них? Они красили там, не заметили ли? Этоочень, очень важно для них!.....

- Ступай один, - сказал вдруг Раскольников, - я сейчас ворочусь

- Куда ты? Да мы уж пришли!

- Мне надо, надо; дело... приду через полчаса... Скажи там

- Воля твоя, я пойду за тобой!

- Что ж, и ты меня хочешь замучить! - вскричал он с таким горькимраздражением, с таким отчаянием во взгляде, что у Разумихина рукиопустились. Несколько времени он стоял на крыльце и угрюмо смотрел, как тотбыстро шагал по направлению к своему переулку. Наконец, стиснув зубы и сжавкулаки, тут же поклявшись, что сегодня же выжмет всего Порфирия, как лимон,поднялся наверх успокоивать уже встревоженную долгим их отсутствиемПульхерию Александровну

Когда Раскольников пришел к своему дому, виски его были смочены потоми дышал он тяжело.....

каламбуром в Вильне; и ему же, по смерти, ставят кумиры; - а стало быть, ивсе разрешается. Нет, на этаких людях, видно, не тело, а бронза!"

Одна внезапная посторонняя мысль вдруг почти рассмешила его:

"Наполеон, пирамиды, Ватерлоо - и тощая гаденькая регистраторша,старушонка, процентщица, с красною укладкою под кроватью, - ну каково этопереварить хоть бы Порфирию Петровичу!.. Где ж им переварить!.. Эстетикапомешает: "полезет ли, дескать, Наполеон под кровать к старушонке"! Эх,дрянь!.."

Минутами он чувствовал, что как бы бредит: он впадал влихорадочно-восторженное настроение

"Старушонка вздор! - думал он горячо и порывисто, - старуха, пожалуйчто, и ошибка, не в ней и дело! Старуха была только болезнь.....