Школьная библиотека

порешил и в наемщики у мещанина нанялся; за старшого сына пошел. А уж понашему месту, коли наемщик, так уж до самого того дня, как свезут его, всеперед ним в доме лежать должно, а он над всем полный господин. Деньги присдаче получает сполна, а до того в хозяйском доме живет, по полугоду живут,и что только они тут настроят над хозяевами-то, так только святых вонпонеси! Я, дескать, за твоего сына в солдаты иду, значит, ваш благодетель,так вы все мне уважать должны, не то откажусь. Так Филька-то у мещанина-тодым коромыслом пустил, с дочерью спит, хозяина за бороду кажинный деньпосле обеда таскает - все в свое удовольствие делает.....

среде, окружавшей его. Впрочем, положиться было нельзя; хотя, казалось бы,и зачем ему было бежать, что за выигрыш? А между тем все-таки, в целом,лесная, бродячая жизнь - рай перед острожной. Это так понятно; да и неможет быть никакого сравнения. Хоть тяжелая доля, да все своя воля. Вотпочему всякий арестант на Руси, где бы он ни сидел, становится как-тобеспокоен весною, с первыми приветными лучами весеннего солнца. Хоть идалеко не всякий намерен бежать: положительно можно сказать, что решаетсяна это, по трудности и по ответственности, из сотни один; но зато остальныедевяносто девять хоть помечтают о том, как бы можно было бежать и куда быэто бежать; хоть душу себе отведут на одном желании на одном представлениивозможности.....

байгуша; разглядишь дымок у юрты, киргизку, которая о чем-то хлопочет ссвоими двумя баранами. Все это бедно и дико, но свободно. Разглядишькакую-нибудь птицу в синем, прозрачном воздухе и долго, упорно следишь заее полетом: вон она всполоснулась над водой, вон исчезла в синеве, вонопять показалась чуть мелькающей точкой... Даже бедный, чахлый цветок,который я нашел рано весною в расселине каменного берега, и тот как-тоболезненно остановил мое внимание. Тоска всего этого первого года каторгибыла нестерпимая и действовала на меня раздражительно, горько.....

братцы? - заботливо замечает один суетливый арестант, Мартынов, старик извоенных, бывший гусар

- Ведь вот врет народ! - замечает один из скептиков. - И откуда чтоберут и во что кладут? А и все-то вздор

- Нет, не вздор! - догматически замечает Куликов, до сих пор величавомолчавший. Это парень с весом, лет под пятьдесят, чрезвычайноблагообразного лица и с какой-то презрительно-величавой манерой. Он сознаетэто и этим гордится. Он отчасти цыган, ветеринар, добывает по городу деньгиза лечение лошадей, а у нас в остроге торгует вином.....

кордегардию!

И действительно добрался. Ломова судили, и хоть рана оказалась самымлегким поколом, но намерение было очевидное. Преступнику набавили рабочегосроку и провели сквозь тысячу. Майор был совершенно доволен..

Наконец прибыл и ревизор

На второй же день по прибытии в город он приехал и к нам в острог

Дело было в праздник. Еще за несколько дней у нас было все вымыто,выглажено, вылизано. Арестанты выбриты заново. Платье на них было белое,чистое. Летом все ходили, по положению, в полотняных белых куртках ипанталонах.....

- Не сробеет..

Нового Гнедка наконец выбрали и купили. Это была славная лошадка,молоденькая, красивая, крепкая и с чрезвычайно милым, веселым видом. Ужразумеется, по всем другим статьям она оказалась безукоризненною. Сталиторговаться: просили тридцать рублей, наши давали двадцать пять

Торговались горячо и долго, сбавляли и уступали. Наконец самим смешностало

- Что ты из своего кошеля, что ли, деньги брать будешь? - говорилиодни. - Чего торговаться-то?

- Казну, что ль, жалеть? - кричали другие

- Да все же, братцы, все же это деньги, - артельные.....

негодяй лакей увел ее от своего барина и продал нашим башмачникам затридцать копеек серебром. Арестанты собирались ее повесить. Это оченьудобно делалось: кожу сдирали, а труп бросали в большую и глубокую помойнуюяму, находившуюся в самом заднем углу нашего острога и которая летом, всильные жары, ужасно воняла. Ее изредка вычищали. Бедная собака, казалось,понимала готовившуюся ей участь. Она пытливо и с беспокойством взглядывалапоочередно на нас троих и изредка только осмеливалась повертеть своимпушистым прижатым хвостом, точно желая смягчить нас этим знаком своей к намдоверенности.....

- И не видать уж, братцы..

- Чего стоять-то? марш! - закричали конвойные, и все молча поплелисьна работу

VII

ПРЕТЕНЗИЯ

Начиная эту главу, издатель записок покойного Александра ПетровичаГорянчикова считает своею обязанностью сделать читателям следующеесообщение

В первой главе "Записок из Мертвого дома" сказано несколько слов ободном отцеубийце, из дворян. Между прочим, он поставлен был в пример того,с какой бесчувственностью говорят иногда арестанты о совершенных имипреступлениях.....

Не говорю я тоже ничего о перемене привычек, образа жизни, пищи ипроч., что для человека из высшего слоя общества, конечно, тяжелее, чем длямужика, который нередко голодал на воле, а в остроге по крайней мере сытонаедался. Не буду и об этом спорить. Положим, что человеку, хоть немногосильному волей, все это вздор сравнительно с другими неудобствами, хотя всущности перемена привычек дело вовсе не вздорное и не последнее. Но естьнеудобства, перед которыми все это бледнеет, до того, что не обращаешьвнимания ни на грязь содержания, ни на тиски, ни на тощую, неопрятную пищу

Самый гладенький белоручка, самый нежный неженка, поработав день в потелица, так, как он никогда не работал на свободе, будет есть и черный хлеб ищи с тараканами.....

- Оправдание! Он тебя по идолам11, да и был таков

- Да еще под суд отдадут..

---

11 По зубам. (Прим. автора)

Одним словом, все волновались. В это время действительно у нас былаплохая еда. Да уж и все одно к одному привалило. А главное - общийтоскливый настрой, всегдашняя затаенная мука. Каторжный сварлив и подымчивуже по природе своей; но подымаются все вместе или большой кучей редко

Причиной тому всегдашнее разногласие. Это всякий из них сам чувствовал: вотпочему и было у нас больше руготни, нежели дела.....