Школьная библиотека

некоторые тонкости, как например то, что сыроежки или тамрыжики, и вообще все низменные агарики с пластиночной бухтармойсовершенно игнорировались знатоками, которые брали толькоклассически прочно и округло построенные виды из рода Boletus,боровики, подберезовики, подосиновики. В дождливую погоду,особливо в августе, множество этих чудесных растеньиц вылезалов парковых дебрях, насыщая их тем сырым, сытным запахом -смесью моховины, прелых листьев и фиалкового перегноя,-- откоторого вздрагивают и раздуваются ноздри петербуржца.....

колыбели, каких-то туманных елок, каких-то комнатныхперспектив,-- редкая группа обходилась без таксы, срасплывшейся от темперамента задней частью гибкого тела ивсегда с тем странным, психопатически-эвездным взглядом,который у этой породы бывает на семейных снимках. В раннемдетстве я еще застал на садовом угреве Лулу и Бокса Первого,мать и сына, столь дряхлых, что давно забылся кровосмесительныйих союз, озадачивший былых детей. Около 1904 года отец привез сМюнхенской выставки рыжего щенка, из которого выросла,удивительной таксичьей красоты, Трэйни.....

действительно прелестные, дождем набухшая "Бретань" ирыже-зеленый "Версаль" соседствовали с "вкусными", как тогдаговорилось, "Турками" Бакста и сомовской акварельной "Радугой"среди мокрых берез

2

Две баронессы Корф оставили след в судебных летописяхПарижа одна, кузина моего прапращура, женатого на дочке Грауна,была та русская дама, которая, находясь в Париже в 1791 году,одолжила и паспорт свои и дорожную карету (только что сделанныйна заказ, великолепный, на высоких красных колесах, обитыйснутри белым утрехтским бархатом, с зелеными шторами и всякимиудобствами, шестиместный берлин) королевскому семейству длязнаменитого бегства в Варенн (Мария-Антуанетта ехала как мадамде Корф, или как ее камеристка, король -- не то как гувернер еедвух детей, не то как камердинер) Другая моя прабабка, полвекаспустя, была причастна менее трагическому маскараду, а вычиталя эту историю из довольно пошлого французского журнала"Illustration" за 1859 г, стр.....

и возвратив билет, он дважды в жизни избегнеобыкновенной смерти: первый раз, в Москве, когда егопредложил подвезти вел. кн. Сергей Александрович, обреченныйчерез минуту встретиться с Каляевым; другой раз, когда онсобрался было плыть в Америку на "Титанике", обреченномвстретиться с айсбергом. Умер он в двадцатых годах от сквознякав продувном лондонском гошпитале, где поправлялся после легкойоперации. Он опубликовал довольно любопытные "ЗлоключенияДипломата" и перевел на английский язык "Бориса Годунова"

Однажды, в 1940 году, в Нью-Йорке, где сразу по прибытии вАмерику мне посчастливилось окунуться в сущий рай научныхисследований, я спустился по лифту с пятого этажа АмериканскогоМузея Естествоведения, где проводил целые дни вэнтомологической лаборатории, и вдруг -- с мыслью, что можетбыть я переутомил мозг -- увидел свою фамилию, выведеннуюбольшими золотыми русскими литерами на фресковой стене ввестибюльном зале.....

узнал, что в каком-то иностранном притоне, где молодого Г.,неопытного и небогатого приятеля Ва-силья Ивановича, обыгралшулер, Василий Иванович, знавший толк в фокусах, сел с шулеромиграть и преспокойно передернул, чтобы выручить приятеля

Страдая нервным заиканьем на губных звуках, он не задумалсяпереименовать своего кучера Петра в Льва--и мой отец обозвалего крепостником. По-русски Василий Иванович выражался снарочитым трудом, предпочитая для разговора замысловатую смесьфранцузского, английского и итальянского. Всякий его переход нарусский служил средством к издевательству, заключавшемуся втом, чтобы исковеркать или некстати употребить простонародныйоборот, прибаутку, красное словцо.....

что пронесся ассирийский профиль дядиного кучера,-- бархатныйбюст, малиновые рукава,-- и дядино канотье) ужасно жалобные ипереливчатые звуки:

Un vol de tourterelles strie le ciel tendre,

Les chrysanthиmes se parent pour la Toussaint.

( Голубиная стая штрихует нежное небо,

Хризантемы наряжаются к празднику Всех Святых..

(франц.).)

доплывали до меня в петлистых тенях дышащей в такт аллеи,и в ее конце открывался мне красный песок садовой площадки суглом зеленой усадьбы, из бокового окна которой, как из раны,лилась эта музыка, это пенье

8

Заклинать и оживлять былое я научился Бог весть в какиеранние годы -- еще тогда, когда в сущности никакого былого и небыло.....

выслушивает отповедь англичанки. В запотевшей стеклянной банкепод марлей несколько пестрых, с шипами, гусениц, методичнопасется на крапивных листьях, изредка выделяя интересныезеленые цилиндрики помета. Клетчатая клеенка на круглом столепахнет клеем. Чернила пахнут черносливом. Виктория Артуровнапахнет Викторией Артуровной. Кроваво-красный спирт в столбикебольшого наружного градусника восхищенно показывает 24 Реомюрав тени. В окно видать поденщиц в платках, выпалывающих ползком,то на корточках, то на четвереньках, садовые дорожки: до рытьягосударственных каналов еще далеко.....

зубчатые стены, и шлемы в профиль. Обращаюсь ко всем родителями наставникам: никогда не говорите ребенку "Поторопись!".

Последний этап моего путешествия наступал, когда, вымытый,вытертый, я доплывал наконец до островка постели. С веранды,где шла без меня обольстительная жизнь, мать поднималасьпроститься со мной. Стоя коленями на подушке, в которой черезполминуты предстояло потонуть моей звенящей от сонливостиголове, я без мысли говорил английскую молитву для детей,предлагавшую -- в хореических стихах с парными мужскими рифмами-- кроткому Иисусу благословить малого дитятю.....

более обильное падение освещенного снега, н тогда мойстрелянный выступ начинал подыматься, как воздушный шар

Экипажи проезжали редко; я переходил к третьему окну в фонаре,и вот извозчичьи сани останавливались прямо подо мной, имелькала неприличная лисья шапка Бэрнеса.

Предупреждая его набег, я спешил вернуться в классную иуже оттуда слышал, как по длинному коридору приближаютсяэнергичные шаги испытанного скорохода. Какой бы ни был мороз надворе, его лоб весь блестел перловым потом. Урок состоял в том,что в продолжение первой четверти он молча исправлял заданное впрошлый раз упражнение, вторую четверть посвящал диктовке,исправлял ее, а затем, лихорадочно сверив свои жилетные часы состенными, принимался писать быстрым, округлым почерком, сострашной энергией нажимая на плюющееся перо, очередное задание

Перед самым его уходом я выпрашивал у него любимую пытку.....

безделицы,-- но в общем отношения с местными крестьянами былиидиллические: как и всякий бескорыстный барин-либерал, мой отецделал великое количество добра в пределах рокового неравенства.

Я не поехал встречать ее на Сиверскую, железнодорожнуюостановку в девяти верстах от нас; но теперь высылаю тудапризрачного представителя и через него вижу ясно, как онавыходит из желтого вагона в сумеречную глушь небольшойоснеженной станции в глубине гиперборейской страны и что оначувствует при этом. Ее русский словарь состоял из одногокороткого слова -- того же, ничем не обросшего, неразменногослова, которое спустя десять лет она увезла обратно, в роднуюЛозанну.....