Школьная библиотека

на голых шеях. Хищно, восторженно и неожиданно вскрикивали в мертвой тишине крепкоклювые, горбоносые попугаи, - радужные, рубиново-синие, золотые и зеленые. И тогда сад казался Эдемом, заповедным приютом блаженстваи "незнания". Но, снедаемый жаждой знания, жаждой запретного, я ходил отрешетки к решетке змеиных клеток. Ужас и отвращение вселяла ленивая, широколобая, пучеглазая "капская гадюка", лежащая толстым ярко-соломеннымжгутом в темных подковках. Свившись в палевую спираль, отливавшую голубым пеплом, неподвижно смотрела в пространство круглоглазая, с яйцевидной головкой Гайя, неотразимо-смертоносная покровительница всего древнего Египта, - символ величия и власти, уреус на царских митрах, жгут, обвивающий крылатую эмблему Гора, "ара", стократ изображенная над входамихрамов.....

На севере, на горизонте, - четкий известковый конус, гора Самуила. Навостоке, за Кедроном и горой Елеонской, - Иудейская пустыня, долина Иордана и стеной нежно-фиолетового дыма заступивший полнеба, ровный и высокий хребет от века таинственных Моавитских гор. Прямо же подо мною плоской, голой кровлей желто-розового цвета лежит каменная масса небольшогоаравийского города, со всех сторон окруженного глубокими долинами и оврагами

"Иерусалим, устроенный, как одно здание!" - вспоминаю я восклицаниеДавида. И правда: как одно здание лежит он подо мною, весь в каменныхкупольчиках, опрокинутыми чашами раскиданных по уступам его сплошнойкровли, озаренной низким солнцем.....

ла стать "терном и волчцами"

Жить обычной жизнью после всего того страшного, что совершилось надней, Иудея не могла. Долгий отдых нужен был ей. Пусть исчезнет с лица еевсякая память о прошлом. Пусть истлеют несметные кости, покроются макоммогилы. Пусть почиет она в тысячелетнем забвении, возвратится ко днямпатриархов..

И она возвратилась

1908

КАМЕНЬ

I

Открыв глаза, почему-то с особенной радостью увидал я нынче открытоеокно своей холодной каменной комнаты. На аршин от окна - высокая желтоватая стена соседнего дома.....

нищим и послал меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленнымосвобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу..."

III

Мечеть Омара цветет над нищей и нагой Иудеей во всем богатстве и великолепии своих палевых кафель, голубых фаянсов, черно-синего купола,громадного мраморного двора и тысячелетних кипарисов

Даже из-за Мертвого моря, с первых уступов Моава, видна она. В знойном неоглядном просторе открываются оттуда огнем горящие на юге и теряющиеся в блеске неба и солнца воды, поглотившие Содом и Гоморру; за ними- таинственная светоносная Аравия.....

олетовыми от голубой дымки воздуха и опускающегося солнца

А потом я смотрел на Саронскую долину, вдоль которой мы шли на север

Все смутней и печальней становилась долина. Солнце погасло, и вода у берегов стала тяжелой, кубовой. Одиноким, затерянным казалось какое-то селеньице, далеко-далеко белевшее в сини равнины. Я смотрел и дивился безлюдности этого побережья. Вон где-то там, в устьях мелких рек, бегущихот Кармила, лежала Кесария. Некогда это был славный порт и город Ирода;теперь только пески, камни и колючий кустарник... И так - по всему побережью

С вечера было тепло и ясно.....

олив Элеон

За Элеоном - Вифания. Это уже преддверие пустыни. Несколько старыхверблюдов в грязно-рыжей сухой шерсти загораживают дорогу на повороте,грубым видом своим говоря о патриархальных скитаньях в камнях и песках

Но кругом еще мирно и весело. Чист и силен предвечерний свет, дали ясны,небо бездонно, склоны и холмы в садах и виноградниках. Даже тощие посевызреют кое-где на глинистой почве между ними. И Абудис, что направо, иВифания, что налево, - несколько кубов из серого булыжника, окруженныхсмоковницами, огромными кактусами, запыленными терновниками; в крутых,кривых и узких проходах между ними всюду сор и тряпки, полуголые черныедети, слепцы и убогие.....

сителя

Вся иорданская низменность, страна, что некогда "орошалась, как садГосподень" и на весь мир славилась легендарным плодородием, красой игреховностью Пятиградия, дворцами и твердынями трижды возрождавшегося изразвалин Иерихона, поражает теперь тем запустением, "где лишь жупел исоль, где злак не прозябает, где ни голос человеческий, ни бег животногоне нарушает безмолвия". Сады Иерихона дышали в дни его славы благовониями бальзамических растений, индийских цветов и трав. "Пальмы и мимозы,сахарный тростник и рис, индиго и хлопок произрастали в долине Иордана"

Об этом свидетельствует даже и тот оазис, что уцелел на местах исчезнувшего с лица земли иорданского рая, даже имя того селенья, что наследовало Иерихону: Риха - благовоние.....

вечного", снова возродился столь прекрасным, что заповедан был любимейшему из чад божиих. - Солнце встало над Моавом, затопило его блеском иуже палит долину. Какие-то большие металлически-серые мухи липнут к жарким гривам лошадей, скорпион шуршит, бежит укрыться в легкой голубой тени под застывшей песчаной волной. Вольно смотреть из-под шлема на дорогу, но тянет взглянуть в блеск Моава, тянет найти ту вершину, с которойпоказал Господь Моисею всю радость земли обетованной: "Взойди на горусию, на гору Нево, что в земле Моавитской против Иерихона, и посмотри наземлю Ханаанскую, и умри на горе, на которую ты взойдешь, и приложись кнароду твоему.....

видны холмы предгорий и без конца тянется горбатый вал Ливана - дикихтонов, весь в продольных белых лентах. И такая же гряда идет и справа Антиливан. Я глядел - и вдруг опять вспомнил талес, плат, который накидывают на голову во время молитвы евреи, - подобие древнейшей кочевойодежды. Вот откуда все эти пегие хламиды, раскиданные по Востоку, и дажеполосатая чересполосица мраморов в мечетях! Все отсюда, из исполинскогоразвала этих ни на что не похожих гор

Они не кажутся высоки, - сама долина на четыре тысячи футов выше моря. Издалека не поражают они и очертаниями.....

мадно высился храм Малый, чудом сохранивший весь свой, как бы литой изжелтоватого мрамора, корпус и целых девять колонн как раз на том фланге,который был виден мне. Я глядел на них и долго не мог понять, что этотак резко отличает их от тех шести колонн. Малый храм, этот редкий образец эллинской красоты и несокрушимой римской мощи, был немного менее Великого. Нет при нем ни Пропилеи, ни Гексагона, ни двора Всесожжения, нофундамент его почти равен тому, исчезнувшему фундаменту, на котором стояло святилище Солнца. Почти равны и перистили их... В чем же тогда дело?Только в том, что колонны храма Солнца вверху не суживаются.....