Школьная библиотека

носом, похожим на большую малинину; черты его искажала недовольная гримаса.

-- Вот, приходится ворочаться за шляпой, -- театрально вскричал он,приблизившись.

-- Вы не знакомы? -- промурлыкал Шато и вскинул руки в жестепредставления. -- Тимофей Павлыч Пнин, Иван Ильич Граминеев.

-- Мое почтение, -- сказали оба, крепко пожимая друг другу руки икланяясь.

-- Я думал, -- продолжал Граминеев, обстоятельный повествователь, -что оно как с утра пошло, так и будет весь день хмурится. По глупости вылезс непокрытой головой.....

столик, близ которого они играли, чтобы не звать двух поглощенных игройдокторов на другой конец веранды, к общему столу, за которым сиделиостальные члены семьи и гости -- кто ясно различимый, кто потонувший влучезарном тумане.

Незрячая рука доктора Белочкина взяла кренделек; зрячая рука доктораПнина взяла ладью. Доктор Белочкин хрустнул крендельком и уставился напрореху в рядах своих фигур; доктор Пнин макнул умозрительный сухарик вчайный стакан.

Сельский дом, тем летом нанятый Белочкиными, находился на том жебалтийском курорте, вблизи которого сдавала Пниным дачу вдова генерала Н.....

Предполагаемый уход Гагена, о котором он ничего покамест своим коллегам несообщал, имел бы и более грустные последствия: приходилось бросить напроизвол судьбы внештатного профессора Пнина. Постоянного русского отделенияв Вайнделле не было, и все академическое существование моего бедного другазависело от использования его эклектическим Отделением германистики в своегорода "сравнительно-литературном" побеге одной из его ветвей. Бодо -- изчистой злобы, -- этот побег, разумеется, отсечет, и Пнин, не имевший сВайнделлом постоянного контракта, вынужден будет подать в отставку, -- развечто его согласится принять какое-то иное литературно-языковое отделение

Необходимой для этого гибкостью обладали лишь два из них -- английское ифранцузское.....

стоял, образовал перед ним палисадник аршин в пятьдесят шириной, а за домомграничил с отвесным мшистым утесом, увенчанным изжелта-бурой порослью. Вдольюжной стороны дома рудиментарная подъездная дорожка вела к беленому гаражу,где разместился принадлежащий Пнину автомобиль "для бедных". Страннаясетчатая корзинка, чем-то смахивающая на увеличенную бильярдную лузу -только без дна, -- висела неизвестно зачем над дверью гаража, на белизнукоторой она отбрасывала тень, столь же ясно очерченную, как ее собственноеплетение, но покрупнее и в голубых тонах.....

-- или вы принадлежите к Ордену Холостяков, -- так сказать, к валетам виней?

(О, многосмысленный Пнин!)

Его собеседник сказал, что он не женат. Он будет рад прийти. А покакому адресу?

-- Тодд-родд, девятьсот девяносто девять, очень просто! В самом концедороги (rodd), там, где она встречается с Клиф-авню. Маленький кирпичныйдомик и большой черный утес (cleef)

6

Втот вечер Пнин с трудом дотерпел до начала кулинарных занятий. Онприступил к ним сразу после пяти и прервался лишь для того, чтобы облачитьсяк приему гостей в сибаритскую домашнюю куртку - из синего шелка, с кистями иатласными отворотами, - выигранную им на эмигрантском благотворительномбазаре в Париже лет двадцать назад, -- как время-то летит! К ней он выбралстарые брюки от смокинга -- столь же европейского происхождения.....

инициалами деревьев; ряды колючей проволоки с двух сторон отделяли его отполя профессора Стоу -- предшествующий век, где и ягнята были белее, итравка помягче, и ручеек побурливей, -- а также от присвоенного профессоромШапиро начала девятнадцатого столетия с его мглистыми долинами, морскимитуманами и привозным виноградом. Рой Тейер избегал разговоров о своемпредмете, собственно, он избегал разговоров о всяком предмете, угробивдесяток лет безрадостной жизни на исчерпывающий труд, посвященный забытойкомпании никому не нужных рифмоплетов; он вел подробный дневник, заполняяего шифрованными стихами, которые потомки, как он надеялся, когда-нибудьразберут, и смерив прошлое трезвым взглядом, объявят величайшим литературнымдостижением нашего времени, -- и, насколько я в состояньи судить, вы,возможно, и правы, Рой Тейер.....

Джоан поднялась и накрыла узкой ладонью стакан, который собралсянаполнить Пнин. Миссис Тейер посмотрела на часики, после -- на мужа. Мягкийзевок растянул Лоренсов рот. Бетти спросила у Томаса, не знает ли ончеловека по фамилии Фогельман, специалиста по летучим мышам, который живет вСанта-Кларе на Кубе. Гаген попросил стакан воды или пива. Кого он мненапоминает? -- внезапно подумал Пнин. -- Эрика Винда? Но почему? Внешне онисовершенно различны

11

Финальную сцену сыграли в прихожей. Гаген никак не мог отыскать трость,с которой пришел (она завалилась за баул в стенном шкафу).....

-- Видите ли, мой дорогой друг, я должен сообщить вам прискорбнуютайну. Это пока неофициально, так что вы должны обещать мне никому об этомне говорить.

-- Клянусь, -- подняв руку, сказал Пнин.

-- Вы не можете не знать, -- продолжал Гаген, -- с какой любовнойзаботой я создавал наше замечательное отделение. Я тоже уже не молод. Выговорите, Тимофей, что провели здесь девять лет. Я же двадцать девять летвсего себя отдавал этому университету! Все мои скромные способности. Мойдруг, профессор Крафт, недавно так написал мне: "Вы, Герман Гаген, одинсделали для Германии в Америке больше, чем все наши миссии сделали дляАмерики в Германии".....

индиговые волны ее, вздымаясь, плещут в береговой гранит, и причаленные кстенке огромные буксиры и барки мерно трутся и скрипят, и медь и красноедерево заякоренных паровых яхт сияют под изменчивым солнцем. Я испытывалпрекрасный новый английский велосипед, подаренный мне на двенадцатый деньрождения, и пока я катил к нашему розоватого камня дому на Морской погладкой, ровно паркет, деревянной панели, сознание того, что я серьезнейшимобразом ослушался гувернера, терзало меня меньше, чем зернышко жгучей болина крайнем севере моего глазного яблока.....

Через несколько дней она прислала стихи; вот достойный образчик еетворений, подобные ему сочинялись "под Ахматову" и иными эмигрантскимирифмессами -- куцые жеманные вирши, передвигающиеся на цыпочках трехболее-менее анапестовых стоп и грузно оседающие с последним задумчивымвздохом:

Самоцветов кроме очей

Нет у меня никаких,

Но есть роза еще нежней

Розовых губ моих.

И юноша тихий сказал:

"Ваше сердце всего нежней..."

И я опустила глаза..

Неполные рифмы вроде "сказал -- глаза" считались тогда оченьизысканными.....