Школьная библиотека

Сергей Ильин, перевод * Глава первая *1

Пожилой пассажир, сидевший у одного из северных окон неумолимо мчавшеговагона, рядом с пустым сиденьем и лицом к двум другим, тоже пустым, былникто иной, как профессор Тимофей Пнин. Идеально лысый, загорелый и чистовыбритый, он казался, поначалу, довольно внушительным -- обширное коричневоечело, очки в черепаховой оправе (скрывающие младенческое отсутствие бровей),обезьянье надгубье, толстая шея и торс силача в тесноватом твидовом пиджаке,-- впрочем, осмотр завершался своего рода разочарованием: журавлиныминожками (в эту минуту обтянутыми фланелью и перекрещенными) с хрупкими навид, почти что женскими ступнями.....

Все это, впрочем, не меняет того обстоятельства, что Пнин ошибсяпоездом.

Как следует нам диагностировать этот прискорбный случай? Пнин, этостоит подчеркнуть особо, вовсе не был типичным образчиком благонамереннойнемецкой пошлости прошлого века, der zerstreute Professor1. Напротив, онбыл, возможно, чересчур осторожен, слишком усерден в выискивании дьявольскихловушек, слишком бдителен, ибо опасался, что окружающий беспорядок(непредсказуемая Америка!) подтолкнет его к совершению какого-нибудьдурацкого промаха.....

Что оставалось делать нашему бедному другу? Ужасное положение! Онглянул через улицу. Автобус только что подкатил. Лекция даст ему пятьдесятдобавочных долларов. Его рука вспорхнула к правой стороне груди. Слава Богу,она здесь! Очень хорошо! Он не наденет черного костюма -- вот и все! Онприхватит его он на обратном пути. В свое время он терял, бросал, вообщелишался куда более ценных вещей. Энергично, почти беззаботно Пнин взобралсяв автобус.

На этой новой стадии своего путешествия, он проехал всего лишьнесколько городских кварталов, когда разум его посетило ужасное подозрение

С того самого времени, как он расстался с саквояжем, его левый указательныйпалец попеременно с внутренним краем правого локтя проверял присутствиебесценного груза во внутреннем кармане пиджака.....

Прежний служитель вернулся. "Вот вам ваш саквояж, -- весело сказал он

-- Сожалею, что вы пропустили кремонский автобус."

-- По крайности, -- и сколько достойной иронии постарался вложить нашневезучий друг в это "по крайности", -- с вашей женой все в порядке,надеюсь?

-- Будет в порядке. Похоже, придется ждать до утра.

-- А теперь, -- сказал Пнин, -- где расположен публичный телефон?

Служитель махнул карандашом вдаль и вбок, насколько достал, не вылезаяиз логова. Пнин пошел с саквояжем в руке, но был окликнут.....

значительно благодушней, -- Джоан, дорогая моя, ты ведь сказала вчераМаргарет Тейер, что хочешь сдать комнату, верно?

-- О, Господи, -- сказала Джоан, и телефон послушно зазвонил заново.

-- По всему судя, -- произнес тот же голос, с удобством возобновляябеседу, -- я по ошибке использовал имя информатора. Я соединился с миссисКлемент?

-- Да, это миссис Клементс, -- сказала Джоан.

-- Это говорит профессор ..., -- последовал несуразный взрывчик. -- Яведу русские классы. Миссис Файр, которая теперь полдня работает вбиблиотеке.....

-- Какая жалость, -- сказал профессор Энтвисл, -- что мы никак несоблазним вас перебраться в Голдвин. Там у нас и Шварц, и старый Крейтс, -они из числа величайших ваших почитателей. И озеро у нас настоящее. И чеготолько нет. Имеется даже свой профессор Пнин.

-- Я знаю, знаю, -- сказал Клементс, -- но все эти предложения, которыея получаю, слишком уж запоздали. Я собираюсь скоро уйти на покой, а до тогопредпочел бы остаться хотя и в затхлой, но привычной дыре. А как вампонравился, -- он понизил голос, -- мосье Блорендж?

-- Неплохой малый, по-моему.....

жалкое волнение, охватившее моего бедного друга однажды вечером в серединесеместра, -- он как раз получил телеграмму и самое малое сорок минут мерилшагами комнату, -- необходимо сказать, что Пнин не всегда был одинок

Клементсы в отблесках уютного пламени играли в китайские шашки, когда Пнин,топоча, спустился по лестнице, оскользнулся и чуть не упал к их ногам,подобно жалобщику в некоем древнем городе, полном неправедных судей, ноудержал равновесие -- затем лишь, чтобы врезаться в кочергу со щипцами.

¤-- Я пришел, -- задыхаясь, сказал он, -- чтобы проинформировать или,правильнее, спросить вас, могу ли я принять визитера, женщину, -- в дневноевремя, конечно.....

когда мы взошли на борт, я походил на расшалившееся дитя. На следующее утро,однако, я начал уже опасаться, что проницательный муж -- это не комплимент,но ретроспективная гипотеза, -- рано или поздно изучит список пассажиров

Сегодня я предстал перед судом моей совести и был признан виновным. Я болеене в силах сносить обмана. Ваше здоровье. Это совсем не похоже на нашнемецкий нектар, но все-таки лучше, чем кока-кола. Мое имя -- доктор ЭрикВинд, увы, оно вам небезызвестно."

Пнин в молчании, с подергивающимся лицом, оставив одну ладонь лежать намокрой стойке бара, начал неуклюже сползать с неудобного грибообразногостула, но Винд положил на его рукав пять длинных чувствительных пальцев.....

адская мигрень. Целый день так хорошо себя чувствовала.

-- У меня есть аспирин.

-- Uhn-uhn, -- сказала она, и это заемное отрицание до странного невязалось с родной ей речью.

Он отвернулся, когда она принялась стаскивать туфли, звук их падения напол напомнил ему стародавние дни.

Она лежала навзничь -- черная юбка, белая блузка, каштановые волосы, -розовой ладонью прикрывая глаза.

-- Ну, а как твои дела? -- спросил Пнин (пусть она скажет, что ей отменя нужно, скорее!), садясь в белую качалку у радиатора.

-- У нас очень интересная работа, -- сказала она, по-прежнему заслоняяглаза, -- но я должна сказать тебе, что больше не люблю Эрика.....

-- Атомный взрыв, -- мрачно сказал Пнин.

-- Да ну, совсем не то. Гораздо веселее. Понимаете, эти круглые облачкаизображают их мысли. Ну вот мы и добрались до самой шутки. Матрос воображаетрусалку с парой ножек, а киске она видится законченной рыбой.

-- Лермонтов, -- сказал Пнин, поднимая два пальца, -- всего в двухстихотворениях сказал о русалках все, что о них можно сказать. Я не способенпонять американский юмор, даже когда я счастлив, а должен признаться... -Трясущимися руками он снял очки, локтем отодвинул журнал и, уткнувшись впредплечье лбом, разразился сдавленными рыданиями.....