Школьная библиотека

стоял, образовал перед ним палисадник аршин в пятьдесят шириной, а за домомграничил с отвесным мшистым утесом, увенчанным изжелта-бурой порослью. Вдольюжной стороны дома рудиментарная подъездная дорожка вела к беленому гаражу,где разместился принадлежащий Пнину автомобиль "для бедных". Страннаясетчатая корзинка, чем-то смахивающая на увеличенную бильярдную лузу -только без дна, -- висела неизвестно зачем над дверью гаража, на белизнукоторой она отбрасывала тень, столь же ясно очерченную, как ее собственноеплетение, но покрупнее и в голубых тонах.....

-- или вы принадлежите к Ордену Холостяков, -- так сказать, к валетам виней?

(О, многосмысленный Пнин!)

Его собеседник сказал, что он не женат. Он будет рад прийти. А покакому адресу?

-- Тодд-родд, девятьсот девяносто девять, очень просто! В самом концедороги (rodd), там, где она встречается с Клиф-авню. Маленький кирпичныйдомик и большой черный утес (cleef)

6

Втот вечер Пнин с трудом дотерпел до начала кулинарных занятий. Онприступил к ним сразу после пяти и прервался лишь для того, чтобы облачитьсяк приему гостей в сибаритскую домашнюю куртку - из синего шелка, с кистями иатласными отворотами, - выигранную им на эмигрантском благотворительномбазаре в Париже лет двадцать назад, -- как время-то летит! К ней он выбралстарые брюки от смокинга -- столь же европейского происхождения.....

инициалами деревьев; ряды колючей проволоки с двух сторон отделяли его отполя профессора Стоу -- предшествующий век, где и ягнята были белее, итравка помягче, и ручеек побурливей, -- а также от присвоенного профессоромШапиро начала девятнадцатого столетия с его мглистыми долинами, морскимитуманами и привозным виноградом. Рой Тейер избегал разговоров о своемпредмете, собственно, он избегал разговоров о всяком предмете, угробивдесяток лет безрадостной жизни на исчерпывающий труд, посвященный забытойкомпании никому не нужных рифмоплетов; он вел подробный дневник, заполняяего шифрованными стихами, которые потомки, как он надеялся, когда-нибудьразберут, и смерив прошлое трезвым взглядом, объявят величайшим литературнымдостижением нашего времени, -- и, насколько я в состояньи судить, вы,возможно, и правы, Рой Тейер.....

Джоан поднялась и накрыла узкой ладонью стакан, который собралсянаполнить Пнин. Миссис Тейер посмотрела на часики, после -- на мужа. Мягкийзевок растянул Лоренсов рот. Бетти спросила у Томаса, не знает ли ончеловека по фамилии Фогельман, специалиста по летучим мышам, который живет вСанта-Кларе на Кубе. Гаген попросил стакан воды или пива. Кого он мненапоминает? -- внезапно подумал Пнин. -- Эрика Винда? Но почему? Внешне онисовершенно различны

11

Финальную сцену сыграли в прихожей. Гаген никак не мог отыскать трость,с которой пришел (она завалилась за баул в стенном шкафу).....

-- Видите ли, мой дорогой друг, я должен сообщить вам прискорбнуютайну. Это пока неофициально, так что вы должны обещать мне никому об этомне говорить.

-- Клянусь, -- подняв руку, сказал Пнин.

-- Вы не можете не знать, -- продолжал Гаген, -- с какой любовнойзаботой я создавал наше замечательное отделение. Я тоже уже не молод. Выговорите, Тимофей, что провели здесь девять лет. Я же двадцать девять летвсего себя отдавал этому университету! Все мои скромные способности. Мойдруг, профессор Крафт, недавно так написал мне: "Вы, Герман Гаген, одинсделали для Германии в Америке больше, чем все наши миссии сделали дляАмерики в Германии".....

индиговые волны ее, вздымаясь, плещут в береговой гранит, и причаленные кстенке огромные буксиры и барки мерно трутся и скрипят, и медь и красноедерево заякоренных паровых яхт сияют под изменчивым солнцем. Я испытывалпрекрасный новый английский велосипед, подаренный мне на двенадцатый деньрождения, и пока я катил к нашему розоватого камня дому на Морской погладкой, ровно паркет, деревянной панели, сознание того, что я серьезнейшимобразом ослушался гувернера, терзало меня меньше, чем зернышко жгучей болина крайнем севере моего глазного яблока.....

Через несколько дней она прислала стихи; вот достойный образчик еетворений, подобные ему сочинялись "под Ахматову" и иными эмигрантскимирифмессами -- куцые жеманные вирши, передвигающиеся на цыпочках трехболее-менее анапестовых стоп и грузно оседающие с последним задумчивымвздохом:

Самоцветов кроме очей

Нет у меня никаких,

Но есть роза еще нежней

Розовых губ моих.

И юноша тихий сказал:

"Ваше сердце всего нежней..."

И я опустила глаза..

Неполные рифмы вроде "сказал -- глаза" считались тогда оченьизысканными.....

ему придется покинуть Вайнделл за два-три дня до публичной лекции, которуюмне предстояло прочесть во вторник пятнадцатого февраля. Места своегоназначения он не назвал.

"Грейхаунд", который привез меня в Вайнделл в понедельникчетырнадцатого, пришел туда уже затемно. Меня встретили Кокереллы ипригласили на поздний ужин к себе домой, и получилось, что я заночевал у них-- вместо того, чтобы отоспаться в отеле, каково было первоначальное моенамерение. Гвен Кокерелл оказалась очень хорошенькой женщиной сильно затридцать, с профилем котенка и с грациозными членами.....

1 Жизнеописание (лат.)

1 Душ (фр.)

1 Неведомая земля (лат.)

2 Анекдот (букв. - малая история) (фр.)

3 "Мальчик играет со своей няней и своим дядей" (англ.)

1 "Меблированное пространство" (фр.)

2 Живые картины (фр.)

1 Рубрика, "колонка" (фр.)

2 Щупать (фр.)

3 Дорогой господин Пнин (фр.)

1 Драже (фр.)

2 Если вы так, то я так, и конь летит (нем.)

3 Виноват! (нем.)

4 Господин Пнин (нем.....

1

Продолговатая лужа вставлена в грубый асфальт; как фантастический следноги, до краев наполненный ртутью; как оставленная лопатой лунка, сквозькоторую видно небо внизу. Окруженная, я замечаю, распяленными щупальцамичерной влаги, к которой прилипло несколько бурых хмурых умерших листьев

Затонувших, стоит сказать, еще до того, как лужа ссохлась до ее настоящихразмеров.

Она лежит в тени, но вмещает образчик далекого света с деревьями ичетою домов. Приглядись. Да, она отражает кусок бледно-синего неба -- мягкаямладенческая синева -- молочный привкус во рту: у меня была кружка такого жецвета лет тридцать пять назад.....